Блин, какие-то только споры я не выигрывала, на какие только вершины не залезала, у меня все получалось. Абсолютно всё!
Удача сопутствовала мне везде, но и специально я не проверяла, что же меня в конце концов убьет.
Да и собой покончить я не хотела и не пыталась. То есть, возможно, если бы я решила умереть, я бы умерла, но проверять не собиралась.
Мне хотелось взять абсолютно всё от своей оставшейся жизни. И я брала!
Я просто участвовала в разных спорах. Выигрывала деньги и ехала дальше. И жила одним днем.
Как-то даже попробовала в казино поиграть и сразу же выиграла довольно приличную сумму. Но, само собой, не стала задерживаться в том городе и поехала дальше.
Я вообще больше двух-трех дней на одном месте старалась не находиться, потому что хотела увидеть как можно больше.
У меня было такое ощущение, что я что-то ищу и никак не могу найти, и вот только здесь, в этой богом забытой деревушке в Южной Америке, я почувствовала, что хочу это украшение, состоящее из двух сердечек. Кажется, это было простое серебро, исписанное какими-то символами.
Само украшение было совершенно не изящным.
Такое ощущение, будто его создал ювелир-ученик, который только-только пришел учиться.
Да и сама цепь была такой же неказистой.
Очень топорная работа.
Но меня так сильно влекло это украшение, что аж пальцы сводило от нетерпения.
Брюнетка зашипела и быстро заговорила что-то на своем языке. Кажется, она меня материла, если судить по выражению её лица. Так-то мы с ней на английском разговаривали, местный я не понимала, но отдельные слова все же научилась распознавать.
Так как у нашего спора опять было много свидетелей, девушка не смогла пойти на попятную.
Здесь, да и не только здесь, но и во всех местах, где я участвовала в спорах, к этому вопросу относились очень щепетильно. Поэтому, направив еще несколько заковыристых выражений в мою сторону, эта стервозина все же сорвала с себя украшение и с силой бросила мне его в лицо.
Я еле-еле успела его поймать и сразу же обмотала вокруг своей руки, а сердца зажала в кулак, боясь потерять.
И в этот момент сразу же почувствовала облегчение.
Возникло ощущение, будто то, что я искала все эти месяцы, то, что побуждало меня каждый день идти все дальше и дальше, я все же нашла.
И вот он – конец моего пути.
Я подумала, что эти психи, дружки брюнетки, меня на месте и убьют за то, что я, «белая» выскочка-туристка, смогла обогнать их любимицу (а девушка явно пользовалась популярностью), но нет.
Мне дали спокойно уехать на мотоцикле. А некоторые даже предложили сопроводить. Я не стала отказываться от помощи. Никогда, собственно, не отказывалась. Потому что, если захотят прибить, всё равно прибьют. Я одна в этой стране. У меня нет защитников, нет друзей. Никто меня и искать не будет. А переводчик? Ну… он местный, и если надо, то просто глаза закроет вместе с ушами.
Но парни проводили меня до гостиницы, а потом уехали по своим делам.
Я вошла в номер, скинула с себя всю одежду и залезла под душ.
Вот уж к чему я не могла привыкнуть, так это к невыносимой жаре в Южной Америке. Видимо, генетика северных народов давала о себе знать.
А после душа я бухнулась в постель и, закрыв глаза, мгновенно уснула.
А когда очнулась, то поняла, что брюнетистая стерва все же отомстила мне и, сонную, притащила в совершенно дикие джунгли, на какие-то старые индейские развалины!
Вот же зараза, а!
Я лежала на острых камнях посреди джунглей в чем мать родила.
А рядом со мной отдыхали двое абсолютно голых мускулистых шикарных красавчика, похожих на фотомоделей из журнала, и, кажется, оба были без сознания.
И кстати, красавчики точно были не местными. Тоже какие-то туристы, явно из Европы. Один на англичанина похож: темные волосы до плеч, и даже баки небольшие есть, второй – на шведа или какого-нибудь скандинава. Абсолютно беловолосый, белокожий, и даже брови белые.
Интересно, почему я так и не проснулась, пока меня сюда перетаскивали? И кто они вообще такие?
А может, стерва-брюнетка тут ни при чём? Может, это был мой очередной экстрим, на который я поспорила, но просто выпила столько, что совсем о нем позабыла?
На всякий случай провела у себя рукой между ног, чтобы понять, было у меня что-то с этими товарищами или нет. Следы и чувствительность должны были остаться. Но нет, там все было сухо и чисто. Как будто я только что из душа вышла.
Вон даже волосы еще не до конца высохли…
В руке что-то кольнуло, и я, разжав ладонь, увидела, что два сердца отпечатались на ладони, наложившись одно на другое краями. Как будто кто-то прожег мне ими руки. Или даже клеймо поставил.