Первые пациенты поступают с лёгкими травмами. Осмотр провожу я, Демид и тот самый Дёмин Антон, с которым я познакомилась в день приезда. Он оказывается, хирург общей практики.
-С боевым крещением, - подмигивает, ощупывая живот пострадавшего мужчины. – Живот острый.
-Спасибо, -отвечаю не впопад. Достаю фонарик и возвращаюсь к пациенту. – Следите за светом. Отлично, зрачки не расширены, реагируют хорошо. Надо сделать КТ, чтобы убедиться, что все нормально. Оставляю вас в надёжных руках врачей.
Делаю шаг назад и сбиваю кого-то.
-Ой, простите, - тут же поворачиваюсь.
Рыжая девушка в спецодежде медсестры, похожая на огонёк всматривается пристально в моё лицо и с презрением морщит курносый носик.
-Аккуратнее надо быть, так и убить можно, - фыркает вдруг.
-Я же попросила прощения. Действительно не хотела вас задеть, - старательно скрываю обиду и смущение.
-А я уже сказала, что стоит быть внимательнее, а не облизывать взглядом наших хирургов, - наклоняется ближе и понижая голос выплёвывает всю эту грязь мне в лицо.
-Что? – задыхаюсь от возмущения, но тут же стараюсь словить дзен. Похоже женская половина не в восторге от моего присутствия.
С проходной доносятся звуки сирены скорой помощи.
Мужчина в светло-голубом халате принимает новых раненых, распределяет по койкам для быстрого осмотра.
-Нужны ещё койки и аппаратура! – кричит девушка с ресепшена. – К нам везут ещё восемь человек!
-Чёрт! Сколько же их там? – будто в пустоту говорит принимающий.
-На шестой ожог! – кричит женщина преклонного возраста с большим начесом на голове. По цвету халата понимаю, что это перинатальный хирург.
Я очень много слышала об этой специальности хирургии, она такая же тонкая и изящная, как и нейро.
Рядом останавливается Захар и внимательно всматривается в моё лицо. Не знаю, что он там видит, свой ужас я сейчас не контролирую.
Конечно, у нас в больнице случались такие наплывы. Пандемия, авария на дороге с участием нескольких автомобилей, но чтобы столько?
-Боже сколько раненых, - бормочу тихо наблюдая, как подъезжают ещё две скорые. – Их, что всех везут сюда? А другие больницы?
-Это только те, кто может себе позволить лечиться в «Сердце». Вытащенные люди из дорогих авто, - без ярко выраженных эмоций объясняет Захар.
Перевожу на него взгляд и не узнаю мужчину. Сейчас передо мной абсолютно другой человек. Собранный, отстранённый и сосредоточенный. Я бы даже сказала безучастный. Его не трогают размозженные ткани жертв обвала, стоны и редкие крики пострадавших.
-А остальные?
-Остальных отправляют в обычную больницу, - спокойно говорит, делая шаг к следующей кушетке.
-Ужас, сколько же их? – я будто снова зелёный интерн, попавший впервые в приёмную. – Стоп! Что? Но это же неправильно!
На мою возмущённую реплику, Захар лишь пожимает плечами и ставит точку в нашем диалоге, обращается уже не ко мне, а к пациенту.
Холодный расчет в глазах, маска на лице, которая слегка пугает, и заставляет быстро отвести глаза. Пару раз вдохнув глубоко, сосредотачиваюсь на происходящем.
-Извините, - ко мне подходит девушка. С таким же потерянным выражением лица, как и у меня пять секунд назад. – Вы нейрохирург?
-Да, - отвечаю коротко.
-Вас просят подойти в третью приёмную, - замечаю тремор рук и влагу в уголках глаз. Ей тоже страшно, она тоже потеряна.
Кладу свою руку поверх её, и тепло улыбаюсь.
-Ты интерн? – спрашиваю тихо. Кивает несколько раз. – Абстрагируйся. Иди поплачь где-нибудь в уединённом месте. Две минуты, - чётко определяю сроки, иначе мы её больше не увидим. – А потом умойся и в бой. Каждый из потерпевших хочет жить и только от нас зависит, получится у него или нет. Ты должна убрать эмоции, они в данный момент лишние.
Кому я это говорила сейчас, сказать трудно. Но подействовало на нас двоих. Девчонка умчалась в сторону подсобных помещений, я же поспешила к третьей смотровой.
-Здравствуйте, – на ходу снимая фонендоскоп, спрашиваю у незнакомых мне врачей. -Вызывали?
-Парень, Любимов Иван Геннадьевич, двадцать два года. Пострадал во время обвала, бетонная плита упала на капот машины и придавила, - быстро говорит парень-интерн. Глазки бегают, от моего лица, к раздавленной конечности пациента. Ему тяжело находиться здесь, вдыхать запах крови и медикаментов.
Я помню тот удушливый ком, который преследовал меня пару лет, пока я не перестала его замечать. И этот привыкнет, либо сломается.
-В сознании, - продолжает свой доклад, пока я подхожу к пострадавшему. – Давление низкое, но не критично.