И все же член-корреспондент Академии наук Алексей Андреевич Коротков заявил, что он попробует добиться этого, он будет работать над созданием правильных молекулярных цепей каучука. Если их смогла изготовить природа, то человек… Чем человек хуже природы?..
Можно было начать с того, чтобы попытаться сделать правильными молекулы лебедевского каучука: дивиниловые звенья были не столь сложно устроены, как изопреновые. Но уж если соревноваться с природой, то не стоит обманывать себя и брать задачу полегче. И Коротков сразу взялся за изопрен.
Уже первые месяцы принесли успех. Алексей Андреевич, попробовав вести опыты с несколькими новыми катализаторами, сразу напал на один из наиболее подходящих. Под действием этого катализатора звенья сами собирались в нужном порядке. Но не все. Один участок молекулы оказывался построенным правильно, затем следовал участок хаоса, потом — еще участок строгого порядка…
Это было уже большое достижение. Оставалось только понять, почему в молекуле образуются и хаотические участки. Но шел месяц за месяцем, а Коротков этого понять не мог. Сроки проходили, а результата не было, если не считать того, что из многих десятков образцов каучука, полученных им во время опытов, два (лишь два!) были очень похожими на натуральный, а их молекулы были правильными и аккуратными.
Эти два образца — тягучие, мягкие, прочные — и поддерживали его веру в то, что сделать «искусственный натуральный каучук» вполне можно. К сожалению, этой верой обладал только он. Другие же потеряли терпение. Группа химиков, которая под руководством Короткова искала новые пути в производстве каучука, была расформирована. У Алексея Андреевича остались только две помощницы-лаборантки: ему все-таки разрешили еще «попытать счастья» год-полтора.
И снова потянулись месяцы работы. Удачных результатов стало больше. Но много было и неудач. Причем и удачи и неудачи происходили в совершенно одинаковых условиях.
— Но в чем же причина? В чем?! — гневно спрашивал себя Алексей Андреевич.
В этом положении всякий бы растерялся. Растерялся и Коротков и уже не знал, что ему делать, за что хвататься. Тогда он решил начать все сначала. В это время как раз привезли с завода изопрен для опытов. Пять баллонов. Самого лучшего сорта. Самой высокой чистоты. Алексей Андреевич закупорил, запломбировал и спрятал под замок четыре. Оставил для опытов только один.
Работа продолжалась. Весь первый баллон иссяк до дна, но хорошего каучука получить не удалось ни разу. Вынули второй баллон. Пролетели дни, опустел и этот. Результат тот же. Пришла очередь третьего. И — о чудо! — первый же опыт дал каучук превосходного качества. Еще опыт, еще… Почти каждый раз успех. Взяли изопрен из четвертого баллона. Нет, не получается. Из пятого. Тоже плохо. Но зато третий каждый раз давал хороший результат.
Значит, дело в изопрене. Неодинаков он в баллонах. Срочно произвели самый тщательный анализ. И выяснили: во всех баллонах изопрен имел ничтожную примесь эфира, которую обычными способами определить было нельзя. В третьем эфира не было.
Все. Полная ясность.
С той поры Коротков всегда добивался наивысшей чистоты изопрена. И всегда получал каучук, который все принимали за природный.
Невозможное совершилось. «Искусственный натуральный» родился. И хотя он еще был слабым младенцем, хотя еще не было построено ни одного завода для его выпуска, соперничать с ним кок-сагыз не смог. И дикий, и полиплоидный — тот, который подавал такие большие надежды… Младенец, едва вышедший из пробирки, убил гиганта. Одним взглядом.
Сейчас о кок-сагызе уже забыли. Зато работают заводы, которые выпускают «искусственный натуральный». Созданы и другие СК с правильными, стройными молекулами.
Теперь химия может гордиться своими сыновьями. Среди них есть сейчас и скромные, но старательные труженики, соперники натурального, которые нужны ежедневно, всем и повсюду.
Обо всех рекордах каучуков не расскажешь — столь талантливо это обширное семейство. И трудолюбиво. Сегодня из СК изготовляется множество видов изделий самого различного назначения, с самыми разными свойствами.