– Значит, чисто по-человечески я даю тебе немного времени на то, чтобы решить эту проблему, – возмущению не оказалось предела. В голосе зазвенела сталь. Я осмелела, ощущая себя могущественной и способной защитить что-либо важное. – Через час они должны получить всё, что пожелают. Иначе у вас возникнут другие проблемы, но уже с нашим юридическим отделом.
Окинув напоследок наглеца с ног до головы презрительным взглядом, я развернулась и дёрнула Иана за собой.
– Идём, отдохните пока. Я сделаю вам массаж.
Певцы послушно направились за мной под фоновые звуки переживаний менеджера, который уже кому-то звонил.
– Да, не хотел бы я быть твоим врагом, Сона, – прокомментировал произошедшее Демис, на что осталось лишь пожать плечами.
Иан настолько разнервничался и разозлился, что у него разболелась голова. Дольше всего пришлось делать массаж именно ему. Но на него всегда приятно тратить силы. Хотелось через прикосновения передать тепло, вылечить от любой боли.
Я вспомнила утро, которое подарило столько счастья, что усталость вообще не ощущалась.
Мы снова были близки друг ко другу, как тогда – на фотосессии.
Как тогда – когда уставали после концертов и ехали в одной машине, прижимаясь телами и даря тепло.
Физически ощущаемая близость, которая лишь подтверждала существующую между нами эмоциональную связь.
Связь. Это слово давало надежду. Непонятную, зыбкую, как песок, пропускаемый сквозь пальцы. Но она ощущалась, жила во мне, подпитывалась воспоминаниями.
Стон Ши. Дыхание Иана. Мышцы, скрывавшиеся под пиджаками и рубашками. Взгляды, полные чего-то неземного, посвящённые только мне. Магия. Губы. Руки. Запах кожи. Шелковистость волос. Тепло тел. Горячо.
На этом концерте я летала на крыльях, будто открылось второе дыхание. Шон даже не скрывал удивления. Столько смелости, уверенности и дерзости никогда ещё не умещалось во мне в таком количестве. Даже когда видела открытые рты, вздохи восхищения и бурные поздравления от друзей и знакомых на тему успешного старта моей модельной карьеры.
Совершенно не расстроило, что возвращалась назад в родную столицу лишь в составе "Спарты", а "Драконы" сразу после концерта улетели на какой-то модный показ. Мы как обычно расставались и снова встречались. Неизменным в графике оставались репетиции и концерты, которые всегда собирали нас вместе даже после самых длинных расставаний. К этому легко привыкнуть в кромешной суете. Но теперь неизменным стал плен воспоминаний.
Они стали моим личным дурманом.
Совершенно не испытала искромётной радости от новости, что агентство отправляет меня на какие-то супер крутые режиссёрские курсы и сразу же на практику. Хотя ещё неделю назад от осознания, что буду участвовать в создании настоящего фильма, я бы взорвала весь мир своим восторгом. Внутри прочно воцарилось спокойствие и какие-то неведомые чувства, застилавшие пеленой всё, что окружало.
Следующий концерт снова оказался за пределами нашей страны. Вновь для нас сняли целый особняк, в котором предстояло побыть пару-тройку дней. Один – на подготовку, второй – на сам концерт и третий – на отдых. Понежиться на солнышке у бассейна, устроить релаксацию с косметическими процедурами. Стоило ли отметить, что подобная перспектива обрадовала, хотя всеобщего восторга я вновь не ощутила, утопая в собственной эйфории?
Но в день концерта меня всё-таки вырвали из сладостного плена. И сделал это человек, от которого я меньше всего ожидала подобного.
17.3
Прямо перед выступлением, когда вокруг уже вились визажисты и стилисты, раздался обычный звонок на телефоне. Наверное, с полминуты я смотрела на экран, где отображался номер.
Один лишь номер и слово "папа" заставили эффектно упасть с небес на землю и забыть обо всём. Не знаю, что испытала в этот момент. Радость. Страх. Предвкушение. Раздражение. Не важно что. Смутил конкретный факт, что я вообще испытываю какие-то сильные эмоции от простого звонка.
Я остановила визажиста и стилиста, намереваясь выйти из гримёрки.
– Да, – ответила, когда скрылась подальше от любопытных ушей.
– Селена, привет, – произнесено ровным тоном с толикой чего-то непонятного. Не расшифрует, наверное, никто.
Но вряд ли отец будет желать мне удачи перед выступлением. Вряд ли его вообще интересует, где я. За всю жизнь он звонил-то лично раз пять от силы.
Я промычала нечто невразумительное, злясь на себя за такую реакцию. Знал бы кто, что режиссёр Сона Ри, гроза всяких нерадивых работников сцены и закулисья, становится какой-то соплёй при общении с собственным отцом, не поверил ни в жизни.