- Сэр, что это с вами? – поспешил спросить изумлённый Звягинцев, увидев друга в больших солнцезащитных очках, не совсем скрывавших, однако, следы довольно жестоких побоев, которые тот гордо нёс на своём лице. Было невероятно, что кто-то захотел добавить больной голове Киселёва ещё и синяк под глазом.
- Это траур, сэр, - меланхолично улыбнувшись, отвечала жертва жизненных неурядиц, поправляя очки, - траур по потерянным иллюзиям детства о неприкосновенности личности. Запомните, друг мой, никогда не попадайтесь в лапы к урологам.
- У тебя были запоры? – вмешался в разговор, подошедший к ним Лёша. Он как обычно был одет эксцентрично: в футболку с рекламой производителя женских гигиенических прокладок; штаны были подтянуты почти до груди и некоторые пуговицы на них были, как обычно, не застёгнуты, и можно было безошибочно определить пёструю расцветку его трусов. На нём, как обычно, были его любимые неподражаемые туфли из модельного ряда «здравствуй старость, прощай молодость».
- Лёша, уролог и проктолог – не одно и то же, но если ты не излечишься от умственных запоров, я направлю тебя именно к этому специалисту. Исцеление наступает в течение всего одной ночи. – И для подтверждения эффективности лечения Киселёв поднял очки, открыв следы насилия. Все трое рассмеялись. Киселёв и Звягинцев обнялись. Дмитрий поведал друзьям о катастрофическом инциденте, приведшем к преждевременной выписке из больницы.
- Н-да, не везёт, так не везёт. Ну, добро пожаловать в цитадель разума, дружище. Мне тебя очень не хватало, - откровенно признался Сергей.
10
«Неприятности» у Оли.
Оля Бузиникина, возлюбленная Тюбика, забеременела, и, по женскому обычаю, тут же по большому секрету поделилась новостью с подругами. Через два часа весть облетела весь институт. После полудня женская часть группы, не спросив Олю, собралась в одной из аудиторий для медицинского консилиума, насильно притащив туда Олю, и решив вместо неё определить, рожать ей или не рожать. Марина, староста группы, первой выступила с зажигательной речью о праве женщин страны на образование и свободное развитие личности, то есть была за аборт. Света поддержала её и сказала, что она даже знает одну опытную потомственную ведунью, прерывающую беременность по фотографии. Тут неожиданно ребром стал вопрос об отцовстве ребёнка. Мало кто из девушек не знал, кто покусился на святое, и кто последнее время то и дело ошивался в Олиной комнате в общежитии. На переменах Олю и Вадика непременно можно было увидеть на одном из этажей института, приклеившихся друг к другу. Как только они встречались, то сразу же сливались в крепкие объятия и поцелуи, ни на кого не обращая внимания. Поцелуи были настолько страстные и порывистые, что они часто ударялись зубами и ходили с разбитыми губами. Вечером, влюблённые, вероятней всего, так же не отвлекались от темы и, в основном, занимались изучением не филологии, а каждого сантиметра друг друга.
Но, всё же, большинство девушек были снисходительны к жертве мужского варварства и выступили за то, чтобы рожать и заставить Вадима Петровича Евтушенко признать своё отцовство и покаяться в разнузданном поведении, повлекшем за собой особо тяжкие последствия. Оля продолжала сидеть всё это время с грустным, задумчивым видом, время от времени смахивая накатившуюся слезу и хмыкая носом. Она никак не могла себе представить, что от того, что они делали с Вадиком по ночам, может появиться живой маленький человек; причём Оля заранее представляла себе малыша непременно с такой же неординарной причёской как у Тюбика. Наконец, Анжела сказала, что надо немедленно разыскать этого похотливого подлеца и призвать его к ответу, пока он не уехал на стажировку за границу. Оля попыталась промычать какое-то подобие протеста, но от неё уже ничего не зависело: дело в свои руки взяли подруги. Анжела сказала Звягинцеву, который с удовольствием готов был выполнить любое её поручение, чтобы он немедленно нашёл Евтушенко, и объяснила причину экстренного поиска.
Вадик, как всегда бывает в таких делах, последним узнал о последствиях своих любовных подвигов - он дольше всех был не в курсе, находясь в полном неведении, что называется ни сном, ни духом, ни ухом, ни рылом. Вадим в этот день с утра как всегда позанимался спортом: пропустил банку пива вместо утренней зарядки, выкурил пару сигарет вместо пробежки и отправился в библиотеку, собираясь после второй пары встретиться с Олей для занятий интенсивными обниманиями и жаркими поцелуями. Зайдя в институт, Вадик неожиданно стал ловить на себе насмешливые взгляды первокурсников и услышал сдавленные смешки за спиной. Он подумал, что это из-за его героической прически, которая неизменно производила на новичков неизгладимое впечатление, напоминая им гребни на шлемах древних воинов. Звягинцев нашел его в подсобке библиотеки, сидящим за огромным фолиантом и жадно вдыхающим затхлый запах книгохранилища. Сергей ввёл его в курс дела, стараясь принять при этом как можно более серьёзный вид, что ему не очень удалось. Он взял Вадика за плечи и трагикомическим тоном произнёс: