- Но это же так опасно! – испугано произнесла девушка.
- В жизни многое опасно, - с гордым видом опытного смельчака возразил Киселёв. - Можно, например, сидеть на диване и умереть… от скуки.
В конце их последнего свидания Дима опустился до того, что поцеловал девушке руку, а потом поцеловал её ещё и в щёку, не пытаясь при этом пошарить рукой у неё на груди, как он это обычно делал на свиданиях с другими девушками - подобные действия были совсем ни к чему: и так было видно, что там у девушки всё было на месте и в полном порядке. Конечно же, после таких удивительных открытий в самом себе и неожиданных проявлений самой искренней нежности и романтических чувств, он приступил к сдаче сессии в прекрасном расположении духа.
У Звягинцева на личном фронте дела обстояли не так безоблачно. Все его попытки сблизиться с Анжелой наталкивались на странное холодно-презрительное отношение, а его шуточки и развязанное поведение по отношению к Лёше, казалось, вызывали у неё явную злость и оценивались ей не иначе, как проявление пошлого хамства. Киселёв же, посчитавший себя намного более опытным в подобных делах, сказал Сергею, что его неуспехи на ниве соблазнения Анжелы всего лишь из-за того, что Звягинцев не носит костюмов, и он пообещал, по возможности, подарить ему отличный набор: потрепанный вид одежды Звягинцева уж слишком начинал контрастировать с его костюмами.
Начало сессии для обоих друзей прошло ровно и спокойно: они хорошо сдали первые экзамены и зачёты, пока один неприятный инцидент помешал им победоносно завершить сдачу всех экзаменов.
Одним утром, после первой пары, друзья встретили в институте Славу Куницына и его побратима Ивана Петрова, и отправились вместе с ними в мужской туалет покурить. В туалете Киселёв завёл разговор о сдаче оставшихся экзаменов, самой актуальной на тот момент теме в институтских туалетах.
- Думаю, с фразеологией у меня будут проблемы, - посетовал Дмитрий.
- Какая там фразеология, - как всегда перебил его Куницын, - о чём ты, сынок? Вот с чем у нас у всех действительно будут проблемы, так это со Всемирной историей. - Славик был в этом абсолютно уверен, потому что он, как и Киселёв, был слаб умом насчёт истории.
- А ты как думаешь, Иван? – дернуло Славика спросить Петрова.
- Сейчас я чувствую себя безмерно отрешённым от всей неприятной суеты жизни, - закатив глаза, без тени улыбки начал вещать оракул курса. Приятели поняли, что доморощенный философ опять улетел за облака и раньше экзамена возвращаться на землю не собирался. – Но мысль, как яркий луч света пронизывает мою голову, - абсолютно серьезно продолжал Петров, - мои широко открытые глаза внимательно следят за происходящим вокруг и в то же время ничего не видят, обращённые вовнутрь.