До этого случая только один раз мальчик расставался с бабушкой: когда Диме было четыре года, Евфросиния Ивановна захворала тяжёлой простудой и попала в больницу. На семейном совете было решено пригласить для ребёнка няню - Валентину Петровну, опытную воспитательницу, хозяйку и домработницу, но которая, однако, как потом выяснилось, была очень склонна к общению с ребёнком на разговорном нецензурном. Отец Димы, удивлённый неожиданными перлами, которые стали частенько вылетать из уст ребёнка, попросил однажды маленького Диму произнести все ругательства, услышанные им от няни. Слушать пришлось долго… И Валентину Петровну попросили… А вскоре и бабушка поправилась.
Через неделю пребывания в раю, устав от отдыха и начав задыхаться от установившейся жаркой погоды, Киселёв предложил другу сходить на рыбалку.
- А снасти у тебя есть? – спросил его Звягинцев.
- Мы пойдём на рыбалку с дядей Иваном, это мой хороший знакомый, у него всё есть - он заядлый рыбак и охотник. С ним мы обязательно должны что-нибудь поймать, - объяснил другу Дмитрий. – Заодно искупаемся. Надо только дядю Ивана предупредить заранее, он не любит, когда я прошу его пойти с ним на рыбалку, не предупредив за день или два.
Дядю Ивана, действительно, следовало предупреждать задолго, потому что он не имел привычки находиться в трезвом виде большую часть жизни. Появление старого знакомого заставило его на некоторое время вернуться обратно в действительность.
На следующее утро, как только забрезжил рассвет, Евфросиния Ивановна, зная, что ребята собираются на рыбалку, чуть не сломала себе руки, расталкивая двух лежебок; и затем долго дожидалась, пока тусклый свет сознания забрезжит в глазах молодых людей, после первых порций насильно залитого в них кофе. Когда друзья подошли к сарайчику дяди Ивана, где Дмитрий договорился с ним встретиться, дядя Ваня сидел на камне перед открытой дверью сарая и нетерпеливо теребил руками выцветшую кепку.
- Я уже думал, вы не придёте, - посетовал дядя Ваня - сутулый, жилистый, сухой мужчина с подбородком, не ведавшим прикосновений бритвенного станка несколько недель. На его голове седые волосы были всклочены, и не было заметно, чтобы их часто стригли или хотя бы расчёсывали. Глаза у дяди Иваны были какие-то бесцветные и навыкате.
- Берите удочки, - он протянул своим молодым знакомым по самодельной удочке, - а я возьму донки, с ними возни намного больше, да и сноровка нужна.
- А сеть будем брать? – спросил Дима.
- Ты что с ума сошёл! – строго произнёс старший товарищ. - Ловить рыбу сетью – всё-равно, как если бы охотиться в лесу с пулемётом!
- А когда мы с вами несколько лет назад…
- Ну, дак это, когда рыбы в магазине не было! - сказал в своё оправдание дядя Ваня. – Вот если бы динамытом…- мечтательно поднял глаза к небу дядя Иван. - Это да, интересно... Дак вот нэзадача, на прошлой неделе мужики наши глушанули маленько… Глушанули рыбу - а всплыл водолаз. Милиции было… - Дядя Иван от души выругался, завернув несколько оборотов пространного значения.
- Понаехали тут с ластами, теперь нормально не порыбачишь, - он благодушно засмеялся, озорно подмигнув обоим своим молодым товарищам.
Дядя Иван был известен в деревне своим добродушным отношением к подрастающему поколению, являясь предводителем всей местной детворы, за что молодёжь платила ему такой же добротой: регулярно обворовывала его сарайчик, где он хранил рыболовные снасти и ржавые запчасти к древнему мотоциклу «ЯВА» с коляской. Остальные жители деревни знали его как ярого поборника животноводческого движения за замену в домашнем хозяйстве коров на лосей.