- Ой! Чёрт возьми! - непроизвольно вскрикнул Сергей, ударившись головой о дверной косяк, входя в тесное помещение, пропитанное сыростью, увешанное от потолка до каменного пола порнографическими плакатами. Он сразу же почувствовал резкий запах спиртного, смешанный с ароматом бензина и машинного масла. - Не при девушках будет сказано! – добавил Звягинцев, оглядывая помещение. За столом в центре подсобки сидело четыре мужчины в водоотталкивающих костюмах, занятые игрой в карты. При упоминании о девушках сидевшие, не поняв юмора, огляделись по сторонам в поисках живого слабого пола, забыв, что они уже давно окружены целой оранжереей цветущих красавиц. Один из игравших, крепкий, коренастый мужчина, с лицом испещрённым морщинами как шрамами, услышав реплику вошедшего, исподлобья посмотрел на Сергея, как рулеткой измерил его рост пронизывающим взглядом гробовщика. На его лице не промелькнула даже тень улыбки.
- Новенький? – Сергей утвердительно кивнул головой. – Пятидесятый? – Сергей сначала не понял, но, быстро смекнув, что это размер одежды, ответил утвердительно. Ему выдали довольно старый резиновый костюм.
- А ты знаешь, что с новенького три шкуры дерут?! Знаешь? – ничуть не изменив выражение своего каменного лица, проговорил тот же мужчина. Сергей отрицательно покачал головой из стороны в сторону. Мрачный мужчина, который вскоре представился Валерием, повел Звягинцева на мойку – огромный ангар с высокими двустворчатыми воротами открытыми настежь для заезда машин. Возле стен плотно теснились моющие водяные машины, от них по всему полу как черви расползались резиновые шланги с водяными пистолетами на концах. В одном из углов комнаты стояло не менее полусотни пустых бутылок из-под водки.
- Приберись здесь, - как-то неожиданно мягко произнёс Валерий, указывая рукой на пустую тару и стараясь при этом быть ненавязчивым и деликатным, что, казалось, не могло быть естественным для человека не умевшего улыбаться.
– Но можешь не торопиться, быстро только кролики работают, - добавил мужчина также без тени веселья. Сергей улыбнулся.
- О, вы хотите посвятить меня в таинства уборки, - решил пошутить Сергей, надеясь всё-таки расшевелить это каменное лицо, но со стороны мужчины он не встретил никакого понимания. Его улыбка только разозлила мужчину.
- Ты что - придурок? – без всякой культурной подготовки спросил Валерий, внимательно посмотрев на подбородок Сергея оценивающим взглядом профессионального боксёра, готового приступить к обработке очередной жертвы. Звягинцев по некоторым неуловимым признакам почувствовал предвестье будущих побоев. Он вспомнил, что за слишком длинный язык люди не искушённые в науках иногда очень больно бьют кулаками по голове и остальным частям тела, и решил, что лучше не выпендриваться, на время наступить на горло юношескому самолюбию и не возникать.
- Смотри только осторожней возле выключателя - он не заизолирован, - ободрил бригадир нового работника. – Но не волнуйся, электрический ток убивает не больно, - с видом знатока сообщил угрюмый бригадир, только со свойственным ему одному чувством юмора. На этот раз Звягинцев скорчил угрюмую гримасу.
В течение рабочего дня Сергей понял, что эти мрачные ребята знают толк как в своём деле, так и в потреблении алкоголя на отдельно взятую душу населения, и не имеют, в общем-то, какого-либо желания кого-либо унижать. Главным недостатком процесса мойки машин, как понял Сергей, было то, что постоянно приходилось находиться в мокрой среде, чувствуя себя далёким потомком Ихтиандра. Сергей быстро научился незамысловатым приёмам мойки машин, и скоро он один мог вымыть любую машину за десять минут, быстро заслужив уважение коллег, в отношениях с которыми он усвоил одну вещь: с ними не рекомендуется шутить и стараться проявлять даже самые слабые признаки веселья, что было для Сергея огромным испытанием.
Поэтому вечером он был несказанно рад увидеть в комнате насмешливую физиономию Киселёва. Дмитрий нехотя рассказал Сергею о своём первом неудачном опыте трудовой деятельности, в конце рассказа сделав вывод:
- Человеческий фактор, граф. Управляющий магазином оказался человеком добрейшей души, но большой скотиной. Я собираюсь присоединиться к тебе, ты не против?
- Я совсем даже не против, герцог, но для таких хохмачей как мы это не будет легким развлечением, - и он рассказал другу о весёлой атмосфере погребальной конторы, царившей на мойке и о влажной специфике работы.