- Для первокурсников предоставляется только верхний этаж - такова жестокая традиция этого сурового общежития. И эта комната лучшая на этаже, можете мне поверить, - обрадовал Скоробогатов.
- Верю… Представляю, что творится в остальных… - произнёс Киселёв, невесело осматривая комнату. - Может как-нибудь можно уладить это дело и опустить нас… Ей богу, мы не обидимся на такое унижение, – хитро заулыбался Дмитрий, не теряя, всё же, надежды пожить в человеческих условиях и заискивающе посмотрев в глаза старосте общежития.
- Ничего не могу поделать, друзья мои, опускаем только со второго курса.
- Никогда не думал, что захочу быть опущенным, – язвительно сказал Звягинцев, - а байдарки идут в комплект к комнате?
- Ничего, ребята, жить вам здесь придётся всего один год - мы все с этого начинали. К тому же, нам обещали в этом году починить крышу.
- А в прошлом году тоже обещали починить? – кисло улыбнувшись, спросил Киселёв.
- Какая, блин, проницательность… - усмехнулся Скоробогатов, - надеюсь, что в этом году вам повезёт больше, чем вашим предшественникам.
- Нашим предшественникам совсем не мешало бы намять бока за порядочек в комнате, - гневно произнёс Сергей, при этом пробуя кровать на предмет мягкости. – Чёрт! Твёрдое ложе, … как гранит, непонятно, маркиз, как мы с вами сможем на них спать. С нашими-то организмами, изнеженными тяжелейшим трудом…
- Да, уж. Спартанские условия, граф, придётся потерпеть. Что-нибудь придумаем…
В невесёлом настроении они втащили в комнату сумки, решив, всё же, на время смериться с участью корабельных крыс. Единственное, что их радовало - весь первый курс, как сказал староста, будет жить в одинаковых условиях, а ни что так не утешает и сближает как общие мучения.
- Ну, если вопросов больше нет, я, пожалуй, пойду, мы ещё увидимся. – Скоробогатов резко развернулся, стараясь поскорей оградить себя от лишних вопросов, открыл дверь, но перед дверью стоял странный молодой человек с авангардной причёской типа «ирокез», вопрошающе смотрящий на него, как будто бы спрашивая: «Ну что?».
- А, кстати… совсем забыл, - снова обернулся староста общежития к новым знакомым, - хочу представить вам Вадика – лучшего студента пятого курса, недавно выпущенного на свободу с красным дипломом, но далеко от института не ушедшего и поступившего в аспирантуру. - Вид у лучшего студента, надо сказать, был такой, как будто он был ещё и почётным членом-корреспондентом какого-то научного общества идиотов: огромная серьга в правом ухе, пробитая пирсингом бровь, на руках разноцветные наколки в виде каких-то доисторических чудовищ придавали его образу очень колоритную ауру. При первом взгляде складывалось впечатление, что его эстетическое развитие застряло где-то в железном веке, а своей причёской он очень походил на североамериканского индейца. У этого чуда природы было любопытное прозвище – «Тюбик».
- Вадим Евтушенко, собственной персоной, – сообщил Тюбик, войдя в комнату и поочерёдно протянув для приветствия зелёно-красную от татуажа руку.
- Так вот, - продолжил Скоробогатов, - дело в том, что у Вадика есть на лазерном диске ответы на все экзаменационные вопросы по всем сдаваемым предметам на все пять курсов. Титанический труд умственного Геракла, – лицо Вадика при этом приняло выражение застенчивой гордости:
- Включая рефераты и курсовые, - сказал он, дополняя полную картину своего гигантского труда, совершенного не только из любви к науке, но и во благо будущих поколений, хотя и нельзя сказать, чтобы из высших побуждений, то есть безвозмездно.
- Если вас интересует предложение, то могу уступить по сходной цене. Поверьте, когда вы увидите материал, цена вам покажется чисто символической. – Вокруг Вадика, когда он заговорил, быстро распространился стойкий запах алкоголя.
- И какова твоя цена, гений, - Дмитрий подошёл поближе к будущему светиле науки, кроме спирта почуяв тонкий аромат редкой удачи. Тюбик слегка наклонился и прошептал что-то ему на ухо, решив сохранять конфиденциальность, как это принято среди деловых людей. Дмитрий в ответ так же что-то ему прошептал, заговорщицки покачивая головой.
- Нет, я так не могу, пять лет парился… - ответил ему Вадик, нахмурившись.