4. Однако мы должны им верить только на слово, когда они говорят нам, что все мы от рождения рабы, должны продолжать пребывать в этом состоянии и от этого нет спасения; мы вступаем и жизнь и попадаем в рабство одновременно и никогда не сможем избавиться от второго, пока не лишимся первого. Ни Писание, ни разум, я уверен, нам этого не говорят, несмотря на весь шум о божественном праве, что будто божественная власть подчинила нас неограниченной воле другой власти. Восхитительное состояние человечества, и притом такое, обнаружить которое у них хватило ума только в самое последнее время. Ибо [c.141] как бы ни пытался сэр Роберт Филмер осудить новизну противоположного мнения (Патр., с. 3), тем не менее ему, я полагаю, будет трудно найти любое другое время, кроме нашего, или любую другую страну в мире, кроме нашей, когда и где бы утверждали, что монархия есть jure divino4. И он признает (Патр., с. 4), что "Хейворд, Блэквуд, Баркли5 и другие, храбро защищавшие право королей во многих других вопросах", никогда об этом не думали, "но единогласно признавали естественную свободу и равенство людей".
5. Кто первый разработал это учение и ввел в моду у нас и к каким печальным последствиям это привело - пусть об этом расскажут историки или вспомнят те, кто были современниками Сибторпа и Манверинга6. В данный момент моя задача состоит только в том, чтобы рассмотреть, что внес в него сэр Р. Ф., который, как все признают, в развитии этой точки зрения пошел дальше других и, как полагают, довел её до совершенства; ибо всякий, кто хочет быть таким же модным, каким был французский язык при дворе, от него узнает и быстро усваивает эту краткую систему политики, viz. "люди от рождения не свободны" и "поэтому никогда не могли пользоваться свободой выбора правителей или форм правления; государи обладают абсолютной властью и в соответствии с божественным правом, ибо рабы вообще не могли иметь права на договор или согласие; Адам был абсолютным монархом, и таковы же все государи с того времени".
Глава II
ОБ ОТЦОВСКОЙ И МОНАРХИЧЕСКОЙ ВЛАСТИ
6. Главный тезис сэра Р. Ф. гласит, что "люди от природы не свободны". Это основа, на которой покоится его абсолютная монархия и с которой она сама поднимает себя на такую высоту, что её власть становится выше любой другой власти, caput inter nubila7; столь возвышается она над всеми земными и человеческими явлениями, что даже мысль едва может с ней сравняться, что обеты и клятвы, которые связывают бесконечное божество, не могут ограничить её. Но если это основание разрушить, с ним вместе обрушится и вся его постройка, и тогда системы правления придется снова оставить в покое, и они должны создаваться по-старому, по замыслу и согласию людей ('????????? ??????), ?спользующих разум для того, чтобы объединиться [c.142] в общество. Чтобы доказать этот свой великий тезис, он говорит: "Люди от рождения подчиняются своим родителям" (с. 12) и, следовательно, не могут быть свободными. И эту власть родителей он называет монархической властью (с. 12, 14), отцовской властью, правом отцовства (с. 12, 20). Можно было бы предположить, что в начале такого труда, как "Патриарх", от которого должна зависеть власть государей и покорность подданных, он должен был бы ясно сказать нам, что такое эта отцовская власть, дал бы ей определение, даже не ограничивая её, поскольку в некоторых других своих трактатах он говорит нам, что она неограниченна и не может быть ограничена*; он, по крайней мере, должен был бы дать нам такое её объяснение, чтобы у нас могло сложиться самое полное представление об этих отцовстве или отцовской власти, где бы мы ни встретились с ними в его писаниях. Я надеялся найти это в первой главе его "Патриарха". Но вместо этого, 1) сделав, en passant, реверанс в сторону arcana imperii8 (с. 5), 2) сказав комплимент "правам и свободам нашей или любой другой нации" (с. 6), которые он собирается сейчас же аннулировать и уничтожить, и 3) расшаркавшись перед теми учеными людьми, которые не столь глубоко поняли этот вопрос, как он сам (с. 7), он затем обрушивается на Беллармина9 (с. 8) и, в виде победы над ним, устанавливает свою отцовскую власть вне всяких сомнений. Поскольку Беллармин разгромлен благодаря своему собственному признанию (с. 11), победа совершенно очевидно одержана, и нет больше никакой нужды в каких-либо вооруженных силах; ибо я замечаю, что, сделав это, он не формулирует вопрос и не привлекает какие-либо доводы, чтобы доказать свое мнение, но просто рассказывает нам так, как он считает нужным, - историю этого странного рода деспотического призрака, называемого отцовство, поймав который любой тут же получал империю и неограниченную абсолютную власть. Он заверяет нас, что это отцовство началось с Адама, продолжалось своим естественным путем и непрерывно поддерживало порядок в мире во времена патриархов до потопа, вышло из ковчега вместе с Ноем и его сыновьями, поставило у власти и [c.143] поддерживало всех монархов на земле до египетского пленения израильтян, а затем бедное отцовство пребывало в заточении, пока "бог, дав израильтянам царей, не восстановил древнее и первоначальное право наследования отцовского правления но прямой линии". Таково его занятие со с. 12 по 19; а затем, уклонившись от устранения одного возражения и избавившись от одной-двух трудностей с помощью одного полуобоснования (с. 23), чтобы "подтвердить естественное право монархической власти", он заканчивает первую главу. Я полагаю, назвать полуцитату полуобоснованием не является обидным, ибо Господь говорит: "Почитай отца твоего и мать твою", но наш автор удовлетворяется половиной, совсем выбрасывая упоминание о матери, поскольку она мало чем полезна для его цели; но об этом подробнее в другом месте.
7. Я не думаю, что наш автор столь неискусен в написании трактатов такого рода или столь небрежен в отношении обсуждаемого вопроса, чтобы по недосмотру совершить ту ошибку, против которой он сам в своей "Анархии смешанной монархии" (с. 239) возражает м-ру Хантону10 в следующих словах: "В чем я прежде всего обвиняю автора - это в том, что он не дал нам никакого общего определения или описания монархии как таковой, ибо в соответствии с правилами методологии он сначала должен был дать её определение". И в соответствии с подобным же правилом методологии сэр Роберт должен был бы сказать нам, что такое его отцовство или отцовская власть, прежде чем он сообщил нам, у кого её следует искать, и так много говорил о ней. Но возможно, сэр Роберт обнаружил, что если бы он дал нам образ этой отцовской власти, этой юридической власти отцов и властителей ибо он приравнивает их друг к другу (с. 24) - целиком, во всей её грандиозности, какой он создал её в своем воображении, то она предстала бы в виде очень странной и страшной фигуры и к тому же резко отличалась бы от того, как дети представляют себе своих родителей или подданные - своих властителей, и поэтому, подобно осторожному врачу, которому нужно заставить больного проглотить какую-либо неприятную или едкую жидкость, он смешивает её с большим количеством того, в чем можно её растворить, с тем чтобы сильно разбавленная таким образом жидкость меньше ощущалась при глотании и вызывала меньше отвращения.
8. Тогда давайте попытаемся найти, что же он говорит нам об этой отцовской власти, упоминания о которой [c.144] разбросаны в самых разных местах его писаний. И во-первых, раз она принадлежала Адаму, то, говорит он, "не только Адам, но и наследовавшие ему патриархи по праву отцовства обладали монархической властью над своими детьми" (с. 12). "Это господство над всем миром, которым обладал Адам по велению бога и которым по праву, перешедшему от него по наследству, обладали и патриархи, было таким же неограниченным и полным, как абсолютная власть любого монарха, который существовал со времени сотворения мира" (с. 13). "Власть распоряжаться жизнью и смертью, объявлять войну и заключать мир" (с. 13). "Адам и патриархи имели абсолютную власть над жизнью и смертью" (с. 35). "Монархи, в силу прав родителей, наследуют способность осуществлять высшую юрисдикцию" (с. 19). "Поскольку власть монарха установлена законом бога, ни один закон, имеющий более низкое происхождение, не мог ограничить её, Адам был господином всего" (с. 40). "Отец семейства руководствуется только одним законом - своей собственной волей" (с. 78). "Преимущественное право государей выше законов" (с. 79). "Неограниченная юрисдикция царей столь подробно описана Самуилом" (с. 80). "Цари выше законов" (с. 93). И можно найти ещё больше в таком же духе, что наш автор излагает словами Бодена11: "Безусловно, все законы, привилегии и пожалования, даруемые государями, имеют силу только при их жизни, если их, особенно привилегии, не подтвердит своим ясно выраженным согласием или снисходительностью следующий государь" (3., с. 279). "Причина, почему законы устанавливались также и властителями, состояла в следующем: когда властители либо были заняты войнами, либо отвлекались какими-либо общественными заботами, так что любой простой смертный не мог получить доступ к их особам, чтобы узнать их волю и благоволение, тогда но необходимости были изобретены законы, с тем чтобы каждый отдельный подданный мог обнаружить благоволение своего государя, которое раскрывалось ему в сводах его законов" (с. 92). "В монархическом государстве властитель по необходимости должен быть выше законов" (с. 100). "Совершенное королевство - то, в котором король правит всем в соответствии со своей волей" (с. 100). "Ни обычные, ни писаные законы не служат н не могут служить каким-либо уменьшением той общей власти, которой обладают короли над своим народом но праву отцовства" (с. 115). "Адам был отцом, царем и господином над своей семьей; сын, подданный и слуга или раб вначале были [c.145] одно и то же. У отца была власть распоряжаться своими детьми и рабами, даже продавать их; отсюда мы находим, что при первом перечислении вещей в Писании раб и рабыня, подобно другим вещам, названы среди предметов, составляющих имущество и состояние владельца" (3., Пред.). "Бог также дал отцу право или свободу отчуждать свою власть над детьми и передавать её любому другому; отсюда мы обнаруживаем, что на заре человечества широко практиковались продажа детей или передача их в качестве подарка, когда рабы, подобно другим вещам, считались частью имущества и наследства людей, отсюда мы обнаруживаем, что в старые времена широко использовалось право кастрировать мужчин и превращать их в евнухов" (3., с. 155). "Закон есть но что иное, как воля того, кто обладал властью верховного отца" (3., с. 223). "Бог повелел, чтобы верховная власть Адама была неограниченной и такой же необъятной, как все деяния его воли; и как это было у него, так стало и у всех других, кто обладает высшей властью" (3., с. 245).