− Чувак—чуваки—чуваков. Чё, чек, чётка − заскрипели перьями усердные отроки.
Вова подбежал к Лене и спросил:
− Ты чё, Урашкина, в таком халате прикольном?
− Укол, прикол, прикольный, околел, − как эхо повторили отроки.
− Да не знаю чё! Может, в этом музее тупом, спектакль показывают?
− Надо смываться! – сказал Лаптин, − дребедень какая-то!
− Тень-тень-потетень-день-дребедень, дребеденью.
− Присоединяйся, отрок! – приказал Борода Вове. − Грамоте обучен? Ты от отца Сергия?
− Э-ээ! Ме-ее! – промекал Лаптин, − я с бабулей.
− А ты, сударыня, иди, иди! Твоё дело за больным ходить!
− За каким больным, очумел? – возмутилась Лена.
− Не спорь! Не спорь! – зашептал Лаптин. – Иди ухаживай за больным!
− Очумел, чума, чумаки.
− Тьфу ты, притомили пуще пареной редьки! – грустно сказала Лена.
− Притомили – томиться, пареная редька…− послышалось эхо.
− Нет! Про пареную редьку у нас есть! – возгласил один из отроков.
− Молодец, Феофан! – похвалил Борода, − покажи вновь прибывшему отроку, как в столбцах марать.
Вова понял, что «марать» − это значит «писать». Писал Вова плохо. «Всё! Сейчас они меня раскусят, плакала моя головушка, надо схитрить», − мелькнуло у Вовы в голове. Вова схватил Лену за руку и сказал:
− Я сударыню до болящего провожу! И обратно!
Борода кивнул.
− Смываемся, Урашкина! Чё ушами хлопаешь?
− Куда? Куда, рулить –то? – захлопала Лена глазами полными слёз. (Глазами, а не ушами!)
− Рулька, рулить, рульковать, ворковать, − проговорили с одной стороны стола.
− Мыть, смываться! – писали другие.
− По лестнице: по лестнице мы сюда спускались, по лестнице и ..! – прошептал Вова.
Лена и Вова помчались вверх по лестнице, пробежали по пустынным мрачным комнатам. Вся мебель была массивная, напоминала страшных угрюмых медведей. Чадили свечи. Было жарко и душно. В зале, где ребятам показывали лубочные картинки, не было никаких картинок, никаких книг в стеклянных витринах, а была странная машина. На верёвке, протянутой через всю комнату, висели листы с картинками, с буквами.
− Смотри, Урашкина! Бумага сушится! А это что за драндулет?
− Ох, это печатный станок, ох, книги печатаем, − раздалось в ответ.
Лена вздрогнула, обернулась. Около стены стояла кровать. На ней охал и кашлял какой-то дедушка.
− Похоже, твой больной! Похоже – старый печатник– сказал Вова Лене. – Похоже свинец до болезни довёл.
− Сейчас «скорую помощь» вызовем! – успокаивал Вова дедушку.− Вы, главное, не волнуйтесь, дышите медленно!
– Пить! – попросил больной.
Вова достал из рюкзачка пластиковую бутылку газировки и протянул старичку.
– О! Спасительное лекарство! У немца взял на Мытной? А говорили– девчонка послана, – проскрежетал старик и принялся пить…
− Хочу домой! Страшно! – зарыдала Лена.
− Вон и свет! Надо на свет бежать! – крикнул Вова.
Это только в классе Вова был неповоротливый, медленно считал и писал. А что касается, ориентации: дорогу какую запомнить или отыскать – Вова быстро соображал. На даче Вова с бабушкой дремучий лес вдоль и поперёк обошёл. И ни разу они не заблудились! Но конечно тогда у Вована компас был.
Ребята завернули за угол – туда, где брезжил свет. Вот и гардероб! Вот и одноклассники: номерки гардеробщику протягивают, одеваются!
− Ого! Урашкина в крутой обновке! – захихикали ребята.
Бабушка Лаптина сидела на лавке и держалась за сердце. Сейчас бабушка была похожа на испуганного червяка.
− Урашкина! Лаптин! Куда вы запропастились? По всему музею битый час вас ищем! Уже в милицию звонили! − всплеснула руками Галина Юрьевна.
Анна Сигизмундовна стояла неподалёку и загадочно улыбалась:
− Так где ты, Лена, была? – переспросила Анна Сигизмундовна.
− Э-ээ! Ме-ее! Я переодеваться ходила! – ответила Лена. – Меня же Вова чернилами окатил. Вы чё – забыли?
Лена хотела ещё сказать, что-нибудь прикольное, но испугалась. Кто знает, вдруг опять отроки появятся и записывать начнут – ничего приятного, между прочим, выбешивает, между прочим, когда за тобой все модные словечки записывают.
Бабушка Лаптина на экскурсии теперь не ходит – нелёгкое это испытание второклассников на экскурсию сопровождать, очень даже нервное испытание для слабого бабушкиного сердца.
Платье, серое, холщовое, до сих пор у Лены в шкафу висит. Мама сказала, что это натуральный лён, под старину сшито, стоит дорого.
Розовую юбку химчистка отчистила.
А Насте Петраковой Лена решила в другой раз отомстить, когда подходящий случай подвернётся.
Прекрасная Ханако (Страшная месть Лены)