-Я с дружеской беседою к тебе. Как ты знаешь, через три дня будет экзамен. Теоретическая часть перед Советом и отдельное – магическое знание.
-Да, в этом году мой ученик удивит вас! – горячо заверил Амэт. – Он из крестьян, и…
-Вот об этом я и пришёл поговорить, - прервал Ливий мягко, но очень категорично. – Мы готовы принять Рэмира.
-Клетеса! – поправил Амэт, еще не понимая. – Рэмир – он…
-Он потомок древней крови, основателей Цитадели и мы примем его.
-да он ничего сделать не в состоянии! Вы не видели как он ленив, как он обычен и как зауряден. Он и слова магического не сказал, лишь бранился…вот Клетес – он настоящий маг, готовый к труду, готовый к искусству, он…
-Мы примем Рэмира, - подчеркнул Ливий. – Нам известна строптивость юноши. Это всё молодость.
-Он ничего не умеет, возьмите того, кто достоин!
-Мы не можем брать всех, кто достоин. Мы разоримся. Есть имена, которым прощается заурядность и строптивость. К тому же, показатели у юноши, его предки – все это наводит на мысль о таланте, который он усиленно желает запрятать.
Мир стал пульсирующей точкой. Амэт готов был задохнуться от обиды за Клетеса и самого себя, ведь сколько потрачено сил, а этот… а тот, а они!
-Вы как ребенок! – укорил Ливий. – Вы должны понимать, что есть происхождение, которое уже заранее определяет судьбу. Пусть ваш талантливый юноша держит экзамен на другой год, в этом году – вы поменяете его работы.
-Нет! это нечестно. Это…
-Приказ, - категорично, не прикрываясь мягкостью, заверил Ливий. – Это мой приказ. Приказ совета, приказ Цитадели.
-Я отказываюсь в этом участвовать.
-Это произойдет так или иначе. Но вы можете быть рядом с вашим любимцем и объяснить ему, как бывает несправедлива жизнь. Никто другой этого делать не будет.
Больше Ливий не стал убеждать, и даже обращать внимание на загнанного в угол Амэта. Совесть давно не мучила Ливия, к тому же, он полагал, что одна, даже самая настоящая бездарность, в числе других, более талантливых, не будет слишком уж заметна, а вот благодарность родителей строптивца, их мягкость в решении некоторых вопросов, и их пожертвования как Цитадели, так и самому Ливию – это уже вопросы более серьезные.
***
Амэт потерял покой. Он наблюдал за ленивым, ничего не делающим Рэмиром, и желал ему смерти. Самой мучительной и унизительной.
Укоряя же Амэта в его бессилии, суетился рядом Клетес, повторяя формулы и знаки, нервничая перед экзаменом.
-Да сдашь ты, - не выдержал Рэмир, которому все это жужжание над ухом мешало сосредоточиться на сосредоточенном общипывании пера.
-А вдруг у меня будет задание на лунную карту? Я совсем не помню лунных рун, я путаю знак земли и воды! Нет, я точно не сдам. А вдруг будет вопрос по разряду алхимии? Надо ее повторить. Как там…Линус, Лорус, Вэктис…
-Боги, - выразительно закатывал глаза Рэмир. – завтра для меня все это, наконец, кончится. Прощай, алхимия, прощайте, заклятия и зелья, здравствует свобода!
-Актинус, санктум…- повторял лихорадочно Клетес.
А Амэт наблюдал за обоими и не знал, что ему делать, как ему быть, куда податься.
***
Письменный экзамен кончился быстро для Рэмира. Он наугад поставил все ответы и отдал свой лист Амэту. Клетес сидел до последнего…
Амэту даже не надо было вчитываться в вопросы, чтобы видеть, что у Рэмира нет ни одного, даже близкого ответа. И такую работу он должен был записать за работу своего талантливого ученика!
К столу Магического Совета Амэту шел медленно, но хотел бы идти ещё медленнее.
-Чья работа? – спросили его холодно, указывая на неправильный насквозь пергамент. И Амэт, проклиная себя за слабость, жалея, что вообще пошёл на это, но, не смея уже отступать, сказал:
-Клетеса. Ученика шестого ранга.
Ливий доброжелательно улыбнулся, а может быть, Амэту так захотелось видеть, захотелось так думать, чтобы не быть одному причастному к преступлению.
***
А вот с практического выходили задумчивые. Клетеса не покидало смутное, тревожное предчувствие. Он не так держал руку, не так наклонял ведущий магический луч, и был не собран – так ему сказали.
Рэмир тоже вышел озадаченный. Он пришел в залу, сказал, что не готов, пустил два привычных луча: алый и зеленый меж пальцами, ему на это…поаплодировали.
Рэмир догадывался, куда дует ветер и мрачнел от рассказа Клетеса о своей сдаче с каждым мгновением все больше, предчувствуя неизбежную власть своего рода над своей жизнью.
Неизбежное случилось. Объявили результаты, и Клетес упал без чувств, сраженный всеми разрушенными мечтами, а Рэмир метнул уничтожающий взгляд в сторону Амэта, который усиленно старался смотреть куда угодно, лишь бы не на своих учеников.