— Мне пора…
— Так быстро?
— Тяжелый день, — повторил я, и снова погладил ее по голове.
В этот раз Маша прикрыла глаза, уткнулась носиком мне в плечо, и вдруг встала на цыпочки, аккуратно поцеловав в щеку.
— Завтра придешь? — спросила девушка, как-то странно опустив голову, словно о чем-то раздумывая.
— Не могу сказать точно. Постараюсь. Есть какие индивидуальные пожелания?
Она поплотнее запахнулась в халат, задумалась.
— Если возможно хотелось бы какой-нибудь простенький телефон или планшет — в иннете покопаться или новости почитать…
— Ты же понимаешь, что если тебя ищут — сидеть в социалках и выставлять фотки категорически нельзя?
— Можешь не напоминать, я уже второй год меняю одноразовые телефоны, о том чтобы фотографироваться… — она вдруг опустила голову и вздохнула. — Фотографироваться я в принципе не люблю.
— Ладно, решим. И вот, держи, — я вложил ей в ладошки пистолет. — Если вдруг кто посторонний вломится…
Девушка повертела его в руках и вернула.
— Не нужно. У меня… есть. Прости, я не говорила, у меня в сумке небольшой пистолет в сумке, уже год ношу…
Интересно, это значит, что она могла и против меня его применить? Промолчала, а как поняла, что я ее не обижаю — тот же созналась под первым удобным предлогом…
— И когда ты мне собиралась сказать, что у тебя есть оружие?
Маша улыбнулась, пожала плечами.
— Когда задал бы вопрос, тогда бы и сказала. Ну или если пришлось бы его достать… прости, но мы почти не знакомы, я в чужом доме… мало ли.
— А почему сказала сейчас?
— Ну… — она опустила глазки. — Я внутренне чувствую, что тебе можно доверять. Не знаю, как объяснить, просто… — она еще раз пожала плечами, явно не находя слов. — В любом случае, я должна была сказать. И сказала.
Я хмыкнул, пожал плечами и положил в комод в правой части холла пистолет, который держал в руках…
— Тогда пусть будет здесь. И твой пусть у тебя будет. Только меня не подстрели!
Не волнуйтесь, господин, ваша верная горничная будет вас ждать, и сможет отличить от чужака! — она улыбнулась и снова чмокнула в щеку. Затем слегка задумалась, явно на что-то решаясь, но опустила голову и отстранилась.
Вернувшись домой, я закрылся в своей комнате, достал планшет и открыл страницу онлайн переводчика, направив его на запись в ежедневнике, который притащил с собой. Переводчик справлялся плохо, рукописный текст едва поддавался распознаванию. Но даже первой страницы прочтённого хватило для того, чтобы мои брови полезли вверх, а глаза стали размером с кофейное блюдце.
Глава 23
Итак, у меня в руках оказалось интересное и совершенно уникальное чтиво. А именно, дневник брата Рикардо, из ордена святого Доминика, Церкви Святого Престола. Судя по всему, не подлинник, а переписанная вручную копия, поскольку обложка, страниц и сам текст весьма неплохо сохранились, хоть и датировались тысяча восемьсот седьмым годом. В частности, монах, который вел дневник, являлся старшим инквизитором упомянутого ордена, который преследовал и изгонял демонов, умудрившихся каким-то чудом в нарушение законов Творца преодолеть барьер, запирающий замки их мира, и сумевших закрепиться в нашем. Записи были обрывочными, некоторые фразы переводчик не распознавал, или же при переводе получался какой-то абсурд.
Однако, из того, что удалось понять — монах преследовал одного конкретного демона, который не прорвался сквозь заслон, а был призван сильным и злым чернокнижником, который — внимание! — и сам пришел откуда-то из-за кромки. При этом этот пришлый колдун — был сам по себе человеком, так как сдерживающие противодемонические печати на него не действовали, а раны которые ему наносили обычным оружием были для него так же болезненны (согласно утверждению дневника — демоны практически неуязвимы к обычному оружию).
Далее шло повествование истории охоты на демона, которого брат Рикардо преследовал почти всю свою жизнь. Демон путал следы, убивал, притворялся человеком, стравливал людей между собой. Был практически неуязвим и трудноуловим — так как печати на него действовали слабее чем на всю их братию. Кроме того, при попытках пленить демона была выявлена какая-то его сверхспособность, которая сводила на нет всю тщательную подготовку и рушила все отработанные методы по захвату тварей. Точного понимания этой способности не было, только описание последствий ее применения. Сначала с охотниками, да и с обычными людьми поблизости начинали происходить мелкие неприятности. Кто-то уронил мелкий предмет, кто-то споткнулся на ровном месте, у кого-то сломалось в руках перо или лопнула чернильница. Однако, дальше становилось хуже. Оброненый мелкий предмет впивался в пятку, разлитая на полу жидкость оказывалась маслом, и кто-то обязательно спотыкался, падал и сворачивал шею. Потом на это масляное пятно могли уронить свечу — и начинался пожар! Люди становились подозрительными, пугливыми, им начинали мерещиться всякие странности, ужасы, что-то чего на самом деле нет. Потом начинали сходить с ума. Начиналась массовая резня, люди просто теряли инстинкт самосохранения и бесстрашно кидались на всех подряд, убивая, пока не убьют их. Даже тренированные братья, закаленные наставлениями духовников и огнем инквизиции — поддавались, теряли волю и впадали в бешенство… Спасения от этой напасти не было никакого, только спешно покинуть проклятое место.