Между тем объект моих исследований сама легонько подалась поближе, наклонилась и что-то тихо у меня спросила… как назло — на том же японском, которого я не знал. Не зная, как ответить, я едва заметно пожал печами, не спуская глаз с главной сладкой парочки этого вечера, которая, судя по всему, сегодня была в центре всеобщего внимания. Вот блин, попал, в первый же день оказаться в фокусе событий, не будучи обученным всем тонкостям этикета…
Китсу и Тоичи присели за столик по правую руку от центрального постамента, где, судя по всему, должен восседать хозяин праздника — ни кто иной как сам посол Японской Империи и глава семьи Сирогане. Кресло пока что пустовало, хотя гостей уже практически разместили — оставалась пара тройка незанятых мест. Мы с Аки и остальными сделали несколько шагов назад, почти сливаясь со стеной и фоном и замерли в позе ожидания, сложив опущенные руки в замок.
Банкет продлился около полутора часов. За это время некоторые гости вставали, проходили к трибуне и что-то зачитывали или рассказывали, мне показалось даже — словно они чем-то хвастались: толи своими успехами, толи достижениями, толи просто что-то рассказывали. К сожалению — официальным языком мероприятия оказался все тот же японский, поэтому для меня было затруднительно даже развеять скуку — послушать о чем там они так пафосно поют на трибуне.
Пока это все происходило — я обратил внимание, что Тоичи глаз не сводил с Кисту, периодически окликал ее, что-то рассказывал или объяснял жестикулируя. Почти под конец — позвал одного из своих сопровождающих — мужчину, взял у него какой-то футляр открыл и предложил девушке. Внутри оказался какой-то небольшой флакончик с прозрачной жидкостью оранжево-красного цвета. Тоичи долго настаивал, уговаривал, и наконец Китсу приняла флакончик, приоткрыла его и… распылила себе на запястье, на другое. Потерла их одно об другое, понюхала, и словно задумалась. Толи что-то вспоминая, толи стараясь запомнить аромат этих странных духов — что это были духи я уже почти не сомневался.
Мне показалось это действо немного странным. Зачем дарить духи посреди банкета, да еще и настаивать на том, чтобы ими немедленно подушились? Или это какой-то обычай? Я медленно повернулся вправо, ища глазами Аки, но как только наши взгляды встретились — рыжая едва заметно оскалилась, и так на меня зыркнула, словно я тут только что справил нужду в присутствии всех гостей… Ну ладно, ладно…
Отворачиваюсь обратно, продолжая наблюдать, и слышу тихий смешок от женщины слева — блонда улыбнулась мне, и едва заметно подмигнула. Я вернул ей улыбку, но подмигнуть почему-то не мог, развернулся вперед, застыв неподвижно. Правым ухом слышу тяжелый вздох и цыканье Аки.
Спустя часа полтора с речью выступил уже сам посол Исао — мужчина лет сорока пяти, крепкий, с аристократическим лицом, и гордой осанкой. Отец Кисту казался очень волевым и уверенным человеком, произносил речь или рассказывал что-то явно по памяти, не прибегая к сценарию или шпаргалкам на бумаге.
Немного позже был объявлен толи перерыв, толи свободное время — гости поднялись со своих мест и разбрелись на улицу, в соседний зал — галерею с картинами, кто-то остался сидеть, пересев со своего места к другим гостям- наверное формировались кружки «по интересам».
Китсу и ее спутник так же поднялись и устремились по узкой каменной тропинке, через мост и ручеек — куда-то дальше. Мы с Аки, равно как и остальные двое сопровождающих немыми тенями последовали за господами.
Конечной точной назначения оказался отгороженный живым забором участок парка, в центре которого возвышалась крытая стеклянная беседка — вся прозрачная, но полностью изолированная от внешней зоны. Насколько я понял — даже звуконепроницаемая. Внутри оказался накрыт небольшой столик с фруктами, бокалами для вина или шампанского, стояло ведро со льдом…
Китсу и сопровождавший ее Тоичи проследовали в беседку, и мужчина — страж Тоичи закрыл за ними дверь, отделившую знатных господ от нас.
— Kore de, yatto watashitachi mo sukoshi wa yasumeru ne.Dōi shimasu ka? — улыбнулась женщина, окинув нас с Аки благосклонным взглядом. Ее глаза остановились на мне, и на губах всплыла предвкушающая улыбка…
— Прошу меня простить, но я не говорю по-японски, — виновато развожу руками.
— Я говорю, что теперь у нас всех есть немного времени, чтобы передохнуть или отбежать… по надобностям. Господин Тоичи и госпожа Сирогане здесь в безопасности и будут заняты друг другом какое-то время… — она подергала бровкой с явным намеком. — Меня, к слову, зовут Вивьен… Вивьен Моретти, — она протянула мне руку для рукопожатия, и ответил, осторожно сжав ее ладошку.