Интерлюдия.
Когда за мальчишкой закрылась дверь, Исао открыл глаза, вздохнул и посмотрел на старого дядюшку Йоши.
— Ну, что скажете, досточтимый Йоши-сан? Что можете рассказать об этом мальчике?
Старичок выдхнул, слегка кряхтя, возвел очи горе и ответил задумчиво:
— Не знаю что и сказать, мой дорогой Исао. Мальчик безусловно интересный. Чувствуется жилка, нотка гордости, характер самурая… много неуверенности опаски, нерешительности, но это обусловлено возрастом и воспитанием…
— Это итак понятно, — отмахнулся Исао. — Я не это хотел спросить…
— Ты надеешься, что я распознал в нем Ками? Или не дай бог почувствовал онии или онрё? Нет, Исао-сан. Ничего такого. По ощущениям, да и по манере общения — обычный парень, который не смотря на возраст духовно еще не зрел, хоть и хочет казаться взрослым. Но кроме -ничего необычного, или если хочешь — потустороннего.
— Такого не может быть. Ты же сам вчера видел…
— Видел, в том то и дело. Поэтому и не понимаю ничего. Тсукимоно был не просто повержен, он был буквально раздавлен силой, настолько превосходящей его, что не смог даже сопротивляться, был повержен и запечатан. Адские глифы, которые он использует для захвата — невозможно заблокировать или рассеять, если тварь начала ритуал. Но здесь же… они не просто разрушены а словно… словно врожденные способности тсукимоно — отменены. Будто бы кто-то очень могучий своей волей стер их из реальности, вместе с конечностями, где тварь и концентрирует свою начальную форму печати. Простому мальчику такое не под силу. Да же я не смог бы. Тсукимоно запечатал бы, но не так быстро, и легко. А тут… даже не знаю, Исао-сан. Возможно мы ошиблись, и мальчик не причем, или ему кто-то помогает. Кто-то очень сильный…
— Ты мне скажи лучше, насколько он представляет опасность для девочек. Я должен понимать, как мне поступить…
— Брось, Исао-сан. Ты все правильно сделал, что перестал на него давить. Он хороший и благородный парень, и не обидит твою дочь и ее сестру. А там время расставит все как положено.
— Надеюсь, ты прав, Йоши-сан. Надеюсь, ты прав…
Когда я вернулся в комнату, где сегодня ночевал — там уже находилась Аки, одетая как всегда в студенческую одежду — белая блузка, подкатанная и подвязанная под самую грудь, черная юбка… в общем, максимально развязно и агрессивно. Несменный значок, приколотый к ее блузке и небольшие женские часики довершали картину. Я вспомнил, как в нашу первую встречу эта заноза будучи так же легко одетой умудрилась припечатать меня к колонне, да еще и от подножки увернуться выполнив полноценное колесо. А уж как она выглядит без всей этой хулиганской одежки… и ведет себя скромнее без нее же. Эхх…
Увидев меня, девушка мотнула головой на висящую на вешалке одежду — брюки, рубашку с коротким рукавом и жилетку, идеально выглаженные и новенькие.
— Переодевайся, нам пора, выезжать скоро, иначе в универ опоздаем…
— Слушай, а это обязательно? Я… мне в своих шмотках привычнее…
— Вот когда будешь сам — носи что хочешь, хоть с бомжа тряпки стащи. А в присутствии госпожи Китсу — ты должен выглядеть идеально, словно звезда кей-поп… хотя я их ненавижу. Переодевайся, быстро!
Пришлось подчиниться. Я втиснулся в новые шмотки, распихал по карманам ключи и мелочевку из своих вещей, а так же телефон. Аки окинула меня оценивающим взглядом. Приблизилась, расстегнула три верхних пуговицы рубашки, прищурилась, глядя на прическу. Достала из сумочки какую-то голубую прозрачную гадость, намазала ей руки и быстро уложила волосы под непривычным углом, оставив странные ощущения на голове от положения пробора.
— Не трогай, — она откинула мне руку, когда я попытался поправить. — Все лежит идеально. Пойдем.
Она подтолкнула меня вперед, и мы выбрались из здания, вскоре оказавшись на парковке. Оба знакомых внедорожника уже стояли в ожидании, и с противоположной стороны к ним подходила Кисту, так же одетая в привычном стиле — белая блузка, натянутая изнутри огромными буферами, расстегнутые пара верхних пуговиц, легкий макияж, короткая юбка и чулки.
— Приветики, Аки чан, Ярю-мир. Как вам сегодня спалось? — вежливо поинтересовалась девушка, таким тоном, словно соблюдает правила хорошего тона, спрашивая каждого по отдельности — как ему отдохнулось, поддерживая разговор. Но вот ее хитрющие глаза и легкая бесячья улыбка выдавали, что это не просто случайно сложившийся набор фраз, а откровенный подстёб и подтекст.
Аки что-то быстро ответила на японском, и глумливо захихикала, сложив руки на груди.
— Аки-чан, говори на русском в присутствии Ярю… Ярика.