Не успел я удивиться, и спросить, что мы тут забыли, как Китсу указала мне на одну из раздевалок, где уже лежали аккуратной стопкой сложенные вещи. Размер оказался точь-в-точь мой.
— Переодевайся, и спускайся в нижний зал. Жду тебя там.
Когда я выполнил требуемое и осторожно вошел в уже знакомое помещение — то обстановка тут меня слегка удивила. Вокруг, по периметру зала горели традиционные бумажные фонарики, на столбах в некоторых местах наклеены полоски бумаги с начертанными на них иероглифам, вокруг были так же разложены таблички с неизвестными знаками. В дальнем конце комнаты напротив сидел знакомый мне уже пожилой сухонький японец. В руках он держал металлический предмет, похожий на сложенную треугольником трубку и небольшую палочку. Периодически он тихонько стукал палочкой по этой конструкции, вызывая звук наподобие помеси камертона и колокольчика.
— Познакомься, это дядюшка… господин Йошимори. Он наш оммёдзи…
Китсу и Аки приблизились к странноватому дедушке с вселенской мудростью на лице, которая казалось бы отпечаталась на нем за долгие и долгие годы. Молча поклонились и отошли немного в сторону. Я тоже последовал их примеру, старичок легко улыбнулся, важно кивнул мне и снова прикрыл глаза.
— Оммёдзи? Эм…
— Позже объясню. Иди сюда, Ярю-мир, — Китсу поманила меня жестом и я приблизился к ней в центр тренировочного зала.
Девушка, к слову, тоже переоделась и была одета в уже знакомое мне спортивное снаряжение. Неужели она хочет устроить со мной спарринг? Интересно, как она себе это видит? Если Аки — явно боевая девчонка, о чем по ее агрессивной манере общения и модели поведения в конфликтных ситуациях догадаться несложно. Но чтобы мягкая и пушистая, фигурная и с такими явно выдающимися прелестями Китсу… Блин, да она же с трудом равновесие должна держать, с таким-то богатством!
— … тридцать минут.
— Что прости? — встряхнул головой я, с огромным усилием оторвав взгляд от ярко выраженных объектов притяжения и посмотрев в глаза Китсу.
— Ты сегодня совсем не спал, что-ли? — нахмурилась сереброволоска, уперев кулачки в бока. — Ну, так это твои проблемы. Шляться по девкам меньше надо…
— Прости? — удивился я. Это что намек на Машу? И как во имя всех чертей она об этом прознала?
— Что слышал. Еще раз для тормозов, — повторила она нетерпеливым тоном, так на нее непохожим. Неужели обиделась на меня за что-то? Не понимаю. — Спарринг с Аки. В полный контакт. Разрешено использовать все, что находится вокруг для защиты или нападения. Любые подручные средства или умения, которые тебе доступны. Бой идет до потери сознания, сдачи или травмы по неосторожности. Думаю, не нужно напоминать, что намеренно травмировать запрещено?
— Конечно босс. То есть да. В общем — не нужно напоминать. — Только уточни: любые доступные умения? — я хитро прищурился.
— Да. Но и ей разрешено применение умений без ограничений, так что думай сам, как далеко заходить.
— Понял. А… какова цель этого спарринга? Очередная проверка на вшивость?
— Нет. Это уже не проверка, а тренировка. Все, хватит вопросов. По знаку дядюшки Йоши — можете начинать!
Мы встали друг напротив друга. Аки слегка поклонилась и заняла боевую стойку. Я же вздохнул и сложил пальцы левой руки в привычном жесте, готовясь применить оглушение, а правой — заготовил второе заклинание… или «тенебрис конструкт», или как его там называла Малисса…
Тоненькая бронзовая палочка ударила по инструменту, вызвав характерный звук — сигнал к началу, и Аки недолго думая рванула ко мне. Без уловок, не прячась и не уворачиваясь, напрямую.
«Veritas abscondit, lux tace»…
Я указал пальцем на Аки, и… ничего! Не сработало! Времени пробовать второе заклинание не было, потому что Аки сократила расстояние до длинны вытянутой руки… или ноги. Она быстро и легко замахнулась, метя мне чуть ли не в голову — растяжка у нее просто бомба, равно как и попка, если уж быть честным.
Я поднял руки, закрывая лицо от классического «маваси гири» в голову, ожидая глухого удара в блок. И когда он ожидаемо последовал — легко поймал ее за ногу… это оказалось ошибкой. Девушка припала на левую руку, и левой — свободной ногой — просто выбила мою опорную ногу подсечкой. Я оказался на полу, а она насела сверху.
— Убит! — бросила она, двинув кулачком мне в челюсть — благо она была защищена смягчающим ободом шлема.