— Я почти ничего не вижу… — прохрипел из последних сил. — У меня в глазах темнеет и сил читать не остается… Поэтому, важный момент: любое условие, которое ты добавила без моего ведома, и мы не обговорили заранее — делает договор недействительным. Это принципиальное условие. Так что, если там есть подвох лучше убери…
Из глотки девушки вырвалось нечленораздельное шипение, после чего она разъяренно махнула рукой.
«Все честно. Условие принимается. Подписывай. Кровью! Можешь поранить свой палец…»
Собрав остатки сил, я укусил себя за мизинец и кое-как черканул кровью примерно в том месте, которое было оставлено для меня и где должна стоять моя подпись. Девушка еще сильнее оскалилась, глаза запылали багровым светом, а из глотки вырвался хриплый каркающий смех.
«Вот и молодец. А теперь расслабься и готовься получать удовольствие… думаю мы с тобой станем очень хм… близкими друзьями…»
И меня охватила агония. Я почувствовал, как тело словно обволакивает и окружает что-то темное, липкое и невыносимо горячее. Нечто чужеродное, потустороннее хлынуло на мою кожу, в рот, нос и глаза. Пылая адским огнем, едва не крича от ломоты в позвоночнике, ощущал, как дыхание перехватило, а в рану на груди словно проникло темное щупальце, которое шарило под ребрами. Казалось, невыносимая пытка терзала меня целую вечность, и в какой-то момент наконец разум не выдержал, и я просто отрубился.
Сколько я провалялся без сознания — не помню. В какой-то момент громкие выкрики и звуки шлепков и ударов заставили меня очнуться. Медленно, стараясь не шуметь — повернул голову наверх, в сторону прикованной девушки, чтобы увидеть источник шума.
— Хватит притворяться, демон! Меня не обманешь, мы оба знаем, что ты не можешь умереть! — кричал старикашка в рясе священника, при помощи встряхиваний и пощечин пытаясь привести в чувство скованную массивными цепями незнакомку.
Мои конечности словно похолодели и затекли, тело не слушалось, и как я вдруг осознал — я даже воздухом не дышу! И сердце не бьется! На мгновение мне стало по-настоящему холодно и страшно.
«Действуем сейчас, пока он еще не понял! Чтобы наш план наконец завершился — позволь мне взять контроль над телом, и дай разобраться с нашей общей проблемой» — словно шепотом зазвучало в моей голове.
— Даю разрешение, — одними губами прошептал я, и тут же ощутил, как руки и ноги пришли в движение сами по себе.
Необычное ощущение, словно ты расслабился и включил автопилот, а тело начало действовать самостоятельно. Руки рванулись, порвав веревки, словно старую тряпку. Тело вскочило на ноги, избавляясь и от оков на лодыжках. Потянулось, возвращая подвижность, глаза мигом обшарили обстановку. Я стоял посреди круга, начерченного кровью и окруженный свечами по его контуру. Впереди, пока еще спиной ко мне все тот же чокнутый старикашка тряс безвольное тело девушки, шипя и брызжа слюной от злости, но та висела на цепях сломанной куклой, голова склонилась под неестественным углом, а изо рта стекала струйка слюны — по всем признакам она уже была мертва. Точнее — тело мертво.
Дальше все произошло слишком быстро, старикашка просто не успел среагировать. Его голова только-только начала поворачиваться, как мои руки с быстротой молнии метнулись вперед, сложив вместе большие и указательные пальцы. Я почувствовал, как они с чавкающим звуком входят в плоть старикашки, выкалывая ему глаза. Фу-у, гадость…
Кровь потекла по рукам, брызнула на мое лицо, старикашка закричал от чудовищной боли. Моя правая рука рванулась, перехватывая запястье противника с занесенным ритуальным кинжалом, выкручивая под таким острым углом, что послышался очередной хруст выворачиваемого сустава и ломания костей. Сжимаемый нож выпал из руки, и откатился немного в сторону.
— Что… Как ты… — прохрипел он, но моя вторая рука схватила его за горло и повалила на спину посреди магического круга.
— Вот ты и попался, Лусиано Капоцци, — прохрипел кто-то чужой моими губами. — Я тебя предупреждала, что рано или поздно освобожусь, и тебе придется заплатить по счетам!
— К-х-х… невозможно… — хрипел старикашка. — Богомерзкое отродье! Как ты… кто тебя освободил?
— Это я-то богомерзкая? И это говорит священник-ренегат, предавший клятву Творцу, практикующий колдовские ритуалы, как ты говоришь — бесовский промысел! Пора на страшный суд — платить за свои грехи, отче, — ядовито ухмыльнулись мои губы, а на лице проступила гримаса отвращения. — Тебя в аду заждались!