Рука схватила старика за гортань, сжала, мои пальцы скрючились и задеревенели, рывок — и я вырвал ему глотку в тот же миг Лусиано закряхтел, забулькал, содрогаясь в агонии своих последних секунд жизни.
Словно со стороны наблюдаю, как управляющий моими руками демон рывком разрывает на груди старикашки рясу, и ножом наносит несколько порезов в виде неизвестных оккультных знаков.
«Повторяй за мной», — услышал я в своей голове, а затем все тот же шепчущий голос затянул речитатив на неизвестном мне языке.
Я кое-как повторял за демоном туго ворочающимся во рту языком и непослушными губами, наблюдая, как нанесенные порезы раскаляются багровым огнем, и от тела повеяло странной синевато-серой дымкой, которая втягивалась в меня. Тело старикашки побледнело, начало иссыхать, скорчилось, превратившись в высохшую мумию, а я в свою очередь почувствовал, как мои раны медленно затягиваются, тело наливается теплом, а еще через несколько мгновений я наконец снова почувствовал первые гулкие удары где-то внутри. И я не сразу понял, что это были первые робкие попытки биться моего вновь запустившегося сердца.
«Ну наконец-то, старый ублюдок сдох! Свобода!!» — снова слышу я в моей голове чужой голос, на этот раз с победными нотами.
Накатывает слабость, руки дрожат, а ноги отказываются держать. По всем конечностям словно бьет электричеством, щиплет и колет. Ощущение складывалось такое, что я отсидел все руки и ноги сразу, и теперь пытаюсь встать и удержаться на ногах ровно. В глазах снова начинает темнеть, хочется просто прилечь и отдохнуть, потерять сознание. Одновременно просыпается дикая, буквально нестерпимая жажда.
— Эй ты, — позвал я неуверенно. — Как тебя там… Что со мной такое? Почему так хреново…
«Это тело еще помнит, что было мертво, — отозвался шепот в голове, — ему нужно восстановиться и перестроиться. Скоро ты будешь в норме. И помни, у тебя тридцать дней, и время пошло. Советую провести их на полную, хахахаха!» — тварь в моей голове расхохоталась тонким женским голосом.
Корчась на негнущихся ногах и придерживаясь за стены, я пополз к ступенькам железной лестницы — ведущей прочь из подвала. Кое-как нащупал в темноте рычаг, надавил на него, и книжная полка, загораживающая выход — отъехала прочь. Выбрался из библиотеки в коридор, добравшись до ванной комнаты, повернул кран, включив подачу воды, и принялся жадно пить. После нескольких крупных глотков, желудок скрутило, и меня вытошнило прямо в ванную какой-то желто-зеленой отвратительной дрянью. Кое-как пересилив себя, я снова напился и снова опорожнил желудок. После третьего раза, наконец стало полегче, и я осел прямо тут на пол, незаметно для себя отъезжая.
Не могу сказать, сколько времени я провалялся на полу в ванной. Пришел в себя от терзающей меня жажды — и не отходя далеко снова напился воды. Попробовал подняться, и тело неожиданно легко послушалось.
«Проснулся наконец, спящий красавец! Целый день потратить на сон — как же расточительно, в твоем-то случае. Ты же помнишь, тебе осталось двадцать девять дней, не стоит растрачивать их впустую!» — напомнил о себе все тот же голос в голове, который, как ни странно, постепенно начал приобретать мелодичные женские тона и кокетливые нотки, вместо сухого и хриплого дребезжания.
В голове разом прояснилось. Промелькнул флешбэк, и я мигом вспомнил все, что пережил за последние двое суток, от чего мне снова захотелось проблеваться…
Ведь начинался день как обычно: учеба, прогулка, да и поручение старого Лусиано, по договоренности с которым я приглядывал за его домом, раз в месяц кормил собак, пока день или два старик отъезжал по своим делам. Да уж, знать бы заранее, какая на самом деле мразь скрывается под видом добродушного старичка-итальянца, два года, назад купившего дом за пару кварталов от того, где жили мы с мамой, и переехавшего сюда доживать свой век.
Выполнять мелкие поручения для Лусиано, и присматривать за домом — отличная и непыльная была подработка… по крайней мере так мне казалось изначально. Представил все, что со мной произошло за последние двое суток, и во что мне в итоге выльется это знание… Но уже поздно сожалеть.
Выбравшись в гостиную, я приблизился к зеркалу в пол и критично осмотрел себя сверху донизу. Ну да ну да… Раньше я себе нравился куда больше. Лицо, которое до этого было вполне фотогеничным и аккуратным — теперь представляло из себя сплошной синяк: гематома на левой щеке распухла до размеров давленого грейпфрута, а радужки глаз, которые были раньше светло-голубыми — стали черными с красноватым отливом. Довершали это веселую композицию залитые кровью пополам с чем-то еще джинсы. И не важно, что кровь моя собственная — в таком виде домой точно не пойдешь — прохожие заметят, или еще более вероятно охрана поселка на камеры увидит, и здравствуй полицейский участок. Но и тут оставаться не стоит: мать уже наверняка оборвала телефоны больниц и моргов, и сюда обязательно кто-нибудь заявится в процессе моих поисков — это вопрос недолгого времени. О том, как объяснить свое присутствие в чужом доме, посреди ночи (на часах было без пятнадцати два) да еще и с двумя садистски изувеченными трупами в подвале — даже думать не хотелось. Логика с позором спряталась в глубины сознания, уступив место липкому страху.