«И как тебя такую вообще из школы выпустили?»
«Нормально выпустили. Главный охотник сам подписал диплом и сказал: выбирай задание и езжай на все… на задание, в смысле».
— Работаешь? — влезла в нашу перепалку будущая жертва ограбления, с подозрением следя, как я снимаю туфли и аккуратно отставляю их в сторону.
— Работаю, — согласился я. Носки лорда заказчику так и не отнес, значит, задание пока не выполнил. Считай, я на работе.
— А сколько? — спросил второй амбал.
Видимо, что-то в моем взгляде их насторожило, потому как желание развлечься на халяву сменил бурный мыслительный процесс, который выражался в наморщивании низких лбов и громком пыхтении.
— Сколько хочу получить? — переспросил я.
Мужики синхронно кивнули. Дэна громко хмыкнула.
— А сколько есть? — спросил я. — Это так мило с вашей стороны, что я, пожалуй, не откажусь от такого пожертвования. В мою пользу.
Амбалы удивленно переглянулись, запыхтели громче.
— Ну ты… да мы тебя… — поражая богатым словарным запасом в самое сердце, глубокомысленно выдал один.
— Во! Правильно! Мы тебя… Да! — поддержал второй, цапнул меня лапой за плечо, рывком дернул к себе.
«Берегись!»
«Да вижу я!» Вывернувшись из захвата, я отправил гения ораторского искусства в полет. Крутнулся на месте, попал пяткой в переносицу второго. Не зря меня когда-то учили, что тело — это оружие. И под занавес — кулаком в челюсть первого, успевшего встать на ноги.
Что за…
Прыгая на одной ноге, я дул на сбитые костяшки. Подул бы и на дергающуюся пятку, но времени на акробатику не было. Отцепил кошель от пояса амбала, подхватил туфли.
Плевать на чистоту!
Поскакал дальше, стараясь не наступать на ногу, пострадавшую в неравном бою с черепушкой мужика.
«Все-таки дроу», — задумчиво сказала Дэна, когда мы удалились от наших спонсоров на несколько десятков метров и свернули за угол.
«Откуда такие выводы? Может, я светлый эльф?» Я оглядел улицу, прикидывая, в какой стороне может оказаться гостиница. Нам надо привести себя в порядок.
«Только дроу так ногами дерутся!»
Не подумал.
«Откуда такие познания?»
«Главный охотник — дроу!»
А, ну да, матушка его часто поминала по матушке, и по бабушке, и по другим родственникам. Любила она его, в общем. Теперь, думаю, меня любит и родственниц моих… своих.
— Помогите! Грабят! — истошно пробасили за углом.
Ага, амбалы в себя пришли.
«Один родитель дроу, а второй кто? Оборотень?» — продолжала допытываться Дэна.
«Нет». Бодро поковылял к зданию с облезлой вывеской, на ходу проверяя честно отвоеванный кошель и пряча его за пазуху.
Мы стали на один золотой с мелочью богаче. Оставалось не попасться страже. Скоро прибегут, вопли невинно ограбленных даже сюда слышны.
«Человек?» — не унималась пироженка.
«Нет».
Я — девушка!
Уныло вздохнул, напялил чертовы пыточные лодочки и, сделав несчастное лицо, шагнул в небольшой темный зал.
Вовремя.
Снаружи по мостовой прогрохотали копыта лошадей — стража прибыла.
— Чего желаете? — сухо осведомилась мужеподобная троллиха, опираясь массивным локтем на потрескивающую стойку администратора.
Почему я не мужик? Сейчас бы очаровал эту махину, и стража даже не догадалась бы, куда делся грабитель.
«Но ты — девушка, — ехидно напоминала Дэна, которой, видимо, не понравилась идея с очарованием такой красоты. — Дави на жалость. Ты маленькая и хрупкая. Импровизируй! Расскажи, как тебя домогались, слезу пусти. В родственники запишись».
Неужели я это сделаю?
Посмотрел на хмурую троллиху, прислушался к воплям, топоту и цокоту на улице и понял: еще как сделаю.
— Госпожа! — проскулил противным фальцетом, шагая вперед.
Да чтоб эти туфли драконы жевали и не пережевали!
Ушибленная об ограбленную рожу пятка задергала, и на моих глазах навернулись самые настоящие слезы.
— Госпожа, помогите! Не дайте сгинуть! — Повис на стойке, заглянул в желтые звериные глаза. — Спрячьте непутевую, доверчивую! Я иду, а они… а я… а они… деньги давай… — Показал клык, успел закрыть рот, пока не вылезли еще два. — А я — нету! Я к тетке приехала, Здрриха Оостте зовут, да, кучер, обманул, привез не туда. А они… а я его! И бежать! Ну, эти: не отдашь деньги, ссильничаем! Страже сдать грозились! А я бежать, а они орать! Грабют!
Я уткнулся лицом в могучее плечо и всхлипнул. Громко, с истеричными нотками, как положено, чтобы не было слышно, что меня так и подмывает расхохотаться.
Тетку-троллиху упомянул, амбалов во всех грехах обвинил. А я рыжий и в кружавчиках, слегка клыкастый, но кого такие мелочи волнуют?