А лицо при этом отчаянно заливала краска. И это было здорово заметно. По-крайней мере, Лёшка хитро улыбался, глядя на неё. Невозможно красиво, так, что смотреть на него становилось больно. Да, тот карандашный набросок и половины не передавал. И дело было вовсе не в штрихах, углах или полутенях, не в резко очерченном овале лица, линии губ, разрезе глаз. Восторг до смущения, до иголок в кончиках пальцев и перехватывания вдоха вызывало движение. Как он смотрит, легко усмехается, как произносит слова. Движение губ, лёгкая смешинка в уголках глаз. Каких глаз, какого цвета?! Тёмно-серого, того тревожного оттенка, каким наливаются облака перед грозой...
Валерка, как назло, крутился рядом. То и дело курсировал из сеней на улицу и обратно, именно через крыльцо. Будто через двор пройти нельзя. При этом он так многозначительно хихикал, поглядывая на парочку на диване. «Тили-тили-тесто» – так и читалось в его глазах. И Вику это злило.
– Весёлый у тебя братишка, – кивнул Лёшка на дверь, что в очередной раз захлопнулась за Валеркой, – но вы совсем не похожи.
– Да, он папина копия. А я больше на маму...
– Значит, счастливыми будете.
– Почему?
– Примета такая.
– А разве не наоборот? Ты ничего не путаешь?
– Ну... может быть.
– Ага, нам с братом по жизни везёт, как утопленникам...
При этих её словах Лёшка чуть поперхнулся.
– Ой, Валька ведь и правда едва не утонул на прошлой неделе.
– Неужели?
– Да, на Жерелке баловался, плот перевернулся. Его вытащил один... парень.
Вика вдруг замолчала, разглядывая Лёшкины руки, спокойно лежащие на коленях.
– И кто же этот герой? – непринуждённо спросил Алексей.
– Никто не знает. – Вика подняла глаза. – А я не помню его лица...
– Как это?
– Всё случилось слишком быстро. Я не успела вытереть слёзы, как он уже ушёл.
– Очень неразумно с его стороны. Награда должна находить героя.
– Я не знаю, чем я могла бы отблагодарить его, – при этих словах Вика смутилась, почему-то вспомнились спасатели Малибу, а затем сразу и их деревенские поклонники – Вадик и Паха.
– Ну, возможно, он был бы счастлив просто посидеть и поболтать с тобой вот так... – Лёшка с едва сдерживаемой улыбкой повернулся к Вике.
– Ты? – Она снова посмотрела на Лёшкины руки. – Это был ты?!
Дверь из сеней снова приоткрылась, из проёма высунулась голова Валерки.
– Это он! – Вика ухватила брата за локоть. – Это Лёшка спас тебя!
– Ого! – остолбенел мальчик, – болспас, – пробормотал уже себе под нос: – меня там Стасик ждёт. До свидания.
– Это был ты!
Вика всё же справилась с эмоциями, отдышалась, и Лёшка невозмутимо и спокойно принялся отвечать на бесконечные вопросы.
Да, это он был на пруду, присматривал за племяшкой Ксюшей, когда ушли её родители. Да, увидел, что пацан долго не выныривает. Бросился, не раздумывая. А ушёл? Ну просто ушёл, когда удостоверился, что всё нормально. Ксюшу надо было домой отвести. Конечно, узнал, когда пришёл за молоком и встретил в дверях самую красивую, но такую серьёзную, даже сердитую девушку.
– Ну не мог же я потом просто прийти и заявить: а знаешь, я тут твоего брата спас, – под конец рассмеялся Лёшка.
А на пороге опять появились Валерка и Стасик.
Он уже переварили новость, у Валерки чуть блестели глаза, и он то и дело шмыгал носом.
– Искренне благодарю Вас Алексей, – без тени смущения, с одухотворённым видом начал Валерка, протянул руку, – буду рад дружбе с моим спасителем.
– Вот именно поэтому... – Лёшка похлопал по спине паренька, что бросился обнимать его за шею. – Валер, всё хорошо, обошлось. Просто думай иногда о последствиях.
– Ага, – всхлипнул мальчик.
Когда за счастливо шмыгающими ребятами закрылась дверь, Вика тихо прошептала:
– Спасибо...
– Так, – тон Алексея стал строже, – хватит уже.
– Спасибо, что ты пришёл. Спасибо, что рассказал. И за то, что не ждёшь награды...
Лёшка фыркнул:
– Перестань, пожалуйста, иначе я возомню себя супергероем, зазнаюсь и больше не стану приходить за молоком, – глядя на растерянно улыбающуюся Вику, добавил: – разве только прилетать, на крыльях... – и еле заметно подмигнул, так что щёки девушки ещё сильнее порозовели.
Но виноваты в Викином смущении были не только его глаза. Виновато было горячее плечо, что касалось её плеча, и то, что он так в вполоборота сидит, близко-близко и до поцелуя остаётся пара сантиметров, пара вдохов, пара ударов сердца...
Нет, ну сколько можно фантазировать?
Но Лёшка вдруг нахмурился, потом потёр ладонью лоб:
– Эх, совсем забыл... – он как-то виновато глянул на Вику, – мне надо уехать. Вернусь послезавтра.