Спрятавшись от ветра за остановку, наткнулся взглядом на коряво написанное объявление.
«Загадай желание» — гласило оно, а под ним дрожал на ветру последний неоторванный листок с надписью:
Говорят, под Новый год
Что ни пожелается —
Все всегда произойдет,
Все всегда сбывается.
Он оглянулся по сторонам, не видит ли кто его странного поступка, зажмурил глаза и хотел загадать повышение по службе, а получилось «Хочу встречать Новый год с любимой». Оторвал бумажный лоскуток и спрятал в карман.
Трамвай возвестил о своем прибытии разливающейся морозной трелью. В салоне было немноголюдно и тепло, он плюхнулся на первое сиденье у входа и достал наушники, чтоб отрезать себя от этого сияющего предпраздничного мира.
Вдруг кто-то похлопал его по плечу. Он повернулся — улыбающаяся девушка протягивала оторванный им на остановке клочок бумаги: «У вас выпало». Благодарно кивнув и взяв находку, отвернулся к стеклу, но тут в отражении встретился взглядом с ней.
После короткого замыкания его воспоминания вспыхнули яркими елочными огнями. Она вышла на следующей остановке. Пока он метался в раздумьях, трамвай дернулся и стал набирать скорость. Он бросился к водителю, тот улыбнулся в приклеенные белые усы и открыл дверь.
— Лена, Леночка, — закричал он вдогонку девушке.
Она обернулась:
— Степа, это и правда ты!
Степан подхватил на руки свою первую любовь и закружил, вторя танцу снежинок.
— Ты откуда взялась здесь?
— Приехала в командировку, — Лена заглянула в глаза, где так часто тонула в девичьих мечтах и покрепче прижалась к Степиному плечу.
Единственное, что интересовало, — личная жизнь, но спросить об этом Степа боялся.
Лена всегда угадывала его мысли, и сейчас это не стало исключением.
— Воспитываю трех оболтусов… Котов, — засмеявшись добавила она, увидев, что глаза спутника начали округляться от удивления.
Проводив Лену до работы и договорившись встретиться вечером, он поспешил на следующий трамвай.
Вторую половину желания приходилось исполнять самому.
Из всего собеседования Степан запомнил только одно: чтобы после праздников не опаздывал — начальству не положено.
Придя домой наперевес с благоухающей елкой, он заметил, что пальто стало не менее ароматным — по спине расползлось липкое смоляное пятно. Накинув старенький пуховичок, отправился спасать пальто — начальнику, наверное, вид положено иметь приличный.
***
Приемщица в химчистке выглядела так, словно всю новогоднюю ночь вместо потребления холодца и «Иронии судьбы» ей предстояло самой выводить эти пятна.
— После праздников приходите, — скорее гавкнула, чем сказала она.
— Ладно, — Степан пожал плечами.
«На дворе праздник, откуда у людей такое мрачное настроение?» — читалось по его окрыленному виду.
Приемщица машинально заполняла накладную. Каждое новое пятно на принятой одежде напоминало о маме. Сколько из-за них было ссор в ее доме: коричневые круги от одуванчиков, абстрактные пятна чернил на белоснежном фартуке, залитая компотом праздничная скатерть. И самое последнее — рыжее пучеглазое пятно от хлорки на шали, подаренной мамой.
— Какая же ты неблагодарная, — с горечью сказала она, увидев это художество и, развернувшись прямо на пороге, ушла, удалив дочь из своей жизни.
Почти год неблагодарная дочь узнавала о маминых делах и здоровье только через соседей.
Прикрепив накладную к пальто, она по обыкновению стала проверять карманы. Как всегда, ничего интересного — бумажный платок, несколько монеток, билет на трамвай и какой-то листок-оборвыш. Листок взвился и упал к ногам.
Говорят, под Новый год
Что ни пожелается —
Все всегда произойдет,
Все всегда сбывается.
«С мамой бы помириться», — сказала она то ли вслух, то ли про себя.
Колокольчик над входной дверью громко зазвенел.
— Здравствуй, Маргарита! — это был явно кто-то знакомый.
Рита повернулась и первым делом увидела такую родную каракулевую шубу, а затем и маму в ней — совсем уже сморщенную и сгорбленную, но как всегда невероятно красивую и опрятную.
— Вот, возьми-ка! — Наталья Павловна достала сверток.
Рита обомлела, увидев старую грязную скатерть, из-за которой Дед Мороз оставил ее без подарка пятьдесят лет назад.