Ее сердце бешено забилось. Драться или бежать. Скорее бежать. Она достала из сушилки чашку для каши, положила туда две большие ложки йогурта, посыпала их сверху проросшими зернами пшеницы и поспешила назад в лес. Но не успела. Доусон услышала, как кто-то окликнул ее по имени, повернулась и увидела Пандера, идущего вслед за ней по покрытой галькой дороге.
О Боже, подумала она, кто одевает этого мужчину? Желто-зеленая гавайская рубашка, бермуды в бело-синюю клетку и оранжевые с белым шлепанцы. Ноги его были почти такими же белыми, как панама.
— Привет, Эд.
Он поравнялся с ней.
— Знаете, мы теперь соседи. Я только что переехал в дом в конце аллеи.
— Добро пожаловать в Кор.
— Спасибо. А где ваш дом?
— Вон тот сборный домик на вершине горы, — показала она.
— Выглядит милым и уютным.
— Да уж, очень уютный! Диаметр пола в этой круглой лачуге меньше двадцати футов.
— Знаете, мне хотелось бы попросить вас кое о чем.
— Слушаю.
— Просто я здесь почти никого не знаю. И потом я обязан вам за то, что вы спасли мою задницу. Надеюсь, вы не откажетесь пообедать со мной этим вечером?
— Это вовсе не обязательно.
— Знаю… но это хороший предлог, чтобы пригласить вас на свидание, — признался Пандер. — Вы же не заставите меня придумывать другой? Но если понадобится, то я его обязательно придумаю.
Подобная откровенность удивила Доусон. «И правда, — подумала она, — отличная идея».
Пандеру хотелось попробовать местную кухню. Доусон предложила «Дождевое дерево» неподалеку от Фредериксхавна — всего в четверти мили от Кора по дороге Данду. «Данду» на местном наречии означает «темная», объяснила она, поскольку кроны деревьев полностью заслоняли небо над дорогой.
Дорога Данду… Гетти Дженканс.
— Здесь нет поблизости кладбища? — спросил Пандер. Они ехали в полицейской машине, но он отключил рацию.
— Кладбище рабов.
— Мне хотелось бы взглянуть на него.
— Поезжай дальше. Там будет поворот направо, после того как мы проедем общественный лес.
«Губернатор Клиффорд Б. Апгард, общественный лес» — было написано на памятной доске, установленной Обществом охраны исторических памятников Сент-Люка. Несколько акров искривленных деревьев мелкоплодного лайма.
И никаких указателей на поворот в сторону кладбища рабов, только изрытая колеями дорога, которая сужалась все больше и больше, пока Пандеру не пришлось остановить машину. «Значит, Человек с мачете заранее знал о существовании этого места, — подумал Пандер. — Он не просто случайно наткнулся на него. Получается, что он либо местный житель, либо хорошо осведомлен об истории острова».
Доусон также многое знала об этих местах. Пандер прошел за ней по вытоптанной дороге к поляне, посреди которой рос огромный баобаб.
— Говорят, в прежние времена здесь проводили ритуал «Обеа», — сказала она ему. — Знаешь, все эти факелы, барабаны, танцы, возможно, жертвоприношения цыплят под мешком Иуды.
— Под чем?
— Под мешком Иуды. Так называют баобаб, вот из-за этого. — Она указала на овальные плоды не меньше фута длиной, свисающие с ветвей дерева и похожие на мешки. — Считается, что в каждом из них по тридцать семян, ну, знаешь, как тридцать сребреников, которые Иуда получил за то, что предал Иисуса. Это одно из самых старых деревьев в лесу и одно из самых полезных. Его ствол полый, поэтому из него можно получать воду, а еще из коры делают бумагу, одежду и нитки. Говорят, его плоды даже можно есть, хотя я никогда их не пробовала.
Временная могила Гетти заросла травой, как и старые могилы рабов. Лишь на некоторых из них уцелели камни или деревянные кресты. «Замечательное место, чтобы спрятать тело, — подумал Пандер. — Старый фокус с иголкой в стоге сена. Кости на кладбище костей. Отлично».
Исходя из всего, что рассказала Доусон во время прошлой встречи, камни и рифы у подножия холмов Кариб тоже были своего рода кладбищем костей. Возможно, тела положили туда специально и они вовсе не были выброшены приливом.
«Если бы я знал наверняка», — думал Пандер. Он снова почувствовал, что удача отворачивается от него.
Прежде чем покинуть Большой дом в субботу вечером, Джонни достал черный костюм Льюиса для похорон Хоки, которые были назначены на воскресенье, повесил брюки на вешалку, а пиджак накинул на круглые плечики из махагони. Льюис принимал душ, смывая дневное похмелье. После ухода Пандера он продолжал пить, а затем успокаивал нервы трубкой с марихуаной. Возможно, он выкурил больше, чем следовало, и в результате проспал до ужина.