– Что с ними будет? – спрашиваю.
– Сейчас слегка пошерстят, переоденут, дадут оружие, и в строй, – ответил Александр.
– Да ты что?! Какие из них солдаты? Они завтра же уйдут к «духам», да еще и с нашим оружием!
– А ты что думал? Сегодня ночью с боевого охранения ушли четырнадцать солдат, застрелив восьмерых, отказавшихся идти с ними. Уходят батальонами и полками, вместе с танками и стрелковым оружием…
– Дурдом!
– Успокойся. Подумай лучше: а как же мне и другим нашим советникам вместе с ними есть, спать, воевать?
– Да уж…
Подошли к палаткам штаба корпуса, снаружи охраняемым часовыми. Внутри одной из них за длинным деревянным столом сидели наши военные советники – «мушаверы». Все одеты в афганскую военную форму. На столе лежало несколько длинных склеек топографических карт прилегающей местности. На карты никто не обращал внимания. Два «мушавера» ожесточенно спорили о том, сколько именно километров от Земли до Луны. Изредка заходил пожилой полковник-афганец, смотрел на карту, что-то записывал и уходил в соседнюю палатку, где командование корпуса решало тактические проблемы. Нервный, худощавый афганец-комкор Шах Наваз Танай (через несколько лет поднимет мятеж, будет бомбить Кабул и сбежит в Пакистан – прим. авт.) вдруг заглянул в палатку. И разговоры вмиг стихли, но никто не встал и не заговорил с ним. Угрюмо оглядев присутствующих, комкор молча вышел.
Через распахнутую дверь палатки открывался великолепный вид. В ста метрах под жгучим солнцем грустно дремала артбатарея. Одна из пушек, вдруг подпрыгнув на месте, коротко и громко гавкнула. На вершине горы сверкнула вспышка. «Мазилы!» – не выдержал советник по артиллерии и после шестого промаха пошел к пушке. Отвлекшись на время от спора о Луне, вся компания с интересом стала наблюдать за дальнейшими выстрелами по вершине горы. «Недолёт! Перелёт!» – комментировал вслух советник по комсомолу.
– А сколько стоит один снаряд? – тихонько спросил я у Александра.
– Шестьдесят семь рублей с копейками, – ответил тот.
– Ползарплаты заводского инженера, – прикинул я.
После обеда Солнышкин повел меня в расположение военной контрразведки корпуса. Мы нырнули в желтую пакистанскую палатку с двойными стенками, за которыми было не так жарко, как в советских, скорее рассчитанных на холод, а не на жару.
Афганские офицеры были уже собраны и расположились кто где мог: на ящиках, железных койках и табуретках. Мы с Александром сели рядом за стол. Тут же вошел солдат и на подносе в стаканах принес густо заваренный горячий чай. Я долго и подробно рассказывал о первоначальных следственных действиях оперсостава в различных ситуациях. Александр переводил мои слова на фарси. Было много уточняющих вопросов. Особую заинтересованность проявил сидевший рядом со мной старший лейтенант Фата, молодой, стройный мужчина с большими, выразительными коричневыми глазами. Волнуясь, он несколько раз отпил из моего стакана, даже не заметив этого. Солдат же, подававший чай, долил этот стакан доверху и придвинул поближе ко мне так, чтобы Фата не мог его больше достать…
Киеня В.А. перед отъездом в Афганистан. Фото из архива автора
Толпа пленных возле палаток поредела. Раненых отправили в санчасть, кем-то вплотную занялся военный прокурор. А остальные с явно повеселевшим видом строем и без охраны шли переодеваться в военную форму. Правофланговым направляющим колонны широко и свободно шагал пленный-«калека», который до того с негнущейся ногой еле ковылял сзади. Встретившись с ним взглядом, я заговорщицки подмигнул, но тот не понял юмора «шурави».
Наутро, прибыв за разведсводкой, Александр сказал мне:
– Помнишь Фату, старлея вчерашнего?
– Конечно.
– Вчера «вертушкой» увезли в госпиталь. Врачи определили у него активную форму сифилиса.
– Ну и что?
– Да ничего… Сифилис передается ведь не только известным тебе путем, но и через открытые раны…
– Вот это номер! Он же все время хватал мой стакан с чаем, а я потом из него пил. И к тому же вчера разбил губу в кровь, сегодня она нарывает: ни пить, ни есть не могу!
– Давай сходим к вашему доктору Федориади. Он ведь кандидат наук.
Подполковник Федориади «успокоил»:
– Да, в принципе, заражение хотя и маловероятно, но может быть. Вот, выпейте сразу четыре таблетки – это ударная доза, а затем через каждые четыре часа еще по две в течение первых суток… И ждите семьдесят двое суток. Если проявится, то проявится.