— Д... да. — Она не смела поднять ресниц. — Благодаря тебе я живая и я... — это утверждение привело ее в замешательство, — очень признательна. При ясном дне все выглядит иначе, все преображается...
— Взгляни на меня, красавица.
Наконец-то она осмелилась посмотреть ему в глаза.
— Они удивительно похожи на твой голос, — пробормотала Лилит. — Они просто обжигают...
— Спокойно, красавица.
Он прикоснулся губами к ее губам, и она почувствовала, что пылает. Довольно долго оба стояли, не двигаясь. Руки мужчины держали ее за талию, а губы словно слились с ее ртом. Потом, насытившись, его губы потребовали большего. Она откликнулась на призыв, хотя собственный порыв вызвал у нее стыдливое замешательство. Но она не могла справиться со своим желанием, не могла противостоять инстинктивному велению прикоснуться к его языку. Сладкая, тянущая истома охватила низ живота. Однако пробудившееся сознание воспротивилось.
Незнакомец принялся целовать щеки, уши, шею. Руки двигались по ее обнаженному телу, рождая палящий огонь, который разгорался все сильнее, пока она не почувствовала, как все тело затрепетало от страсти.
Но когда руки опустились ниже живота, она запротестовала, задыхаясь от недостатка воздуха.
— Нет, пожалуйста! Еще никто никогда не прикасался к этому месту!
Руки замерли, губы застыли на ее плече.
— Ты невинна? — Его шепот прошелестел по ее коже. — Ты не любила?
Она попыталась вырваться, но безуспешно.
— Я никогда... В первый раз... Оказаться вот так... — Она глубоко вздохнула и снова предприняла попытку освободиться. — С мужчиной, которого я не знаю достаточно хорошо... Я не могу доверять...
— Я позабочусь о тебе. — Его губы блуждали по ее плечу. — Обещаю.
— А если... — Она судорожно подыскивала наиболее убедительный аргумент. — А если у меня будет ребенок?
Эти слова оказали магическое воздействие. На какой-то момент оба застыли, пылая жаром желания. Ей следовало без промедления оторвать руки от его шеи, подавить эту предательскую слабость, которая мешала трезво мыслить.
Но он сам отпустил ее. До того как она сумела взглянуть ему глаза, его колени стали медленно, медленно сгибаться, а сильная загорелая рука потянулась за одеялом. Он поднял его, встряхнул, расправляя. За пушистой золотисто-коричневой тканью скрылись его джинсы.
— Во имя неба, — раздался требовательный, чуть задыхающийся голос. — Отвернись!
Лилит подчинилась, ощутив, как шерстяная ткань ложится на ее плечи. Его пальцы коснулись ее шеи, вызвав новый прилив возбуждения. Нет, он просто поправил ей волосы. А когда она оказалась в Одеяле, тотчас отступил от нее.
— Что ты со мной делаешь? — произнес он сдавленным голосом, отходя на несколько шагов. — Разве я каменный? И тебе не совестно?
— Мне, совестно? — Девушка укуталась одеялом, оставив открытым только лицо. От негодования даже забыла о головной боли, которая теперь стала намного сильнее. — Не сама же я оказалась здесь, да еще в запертой каюте, — добавила она с нарастающим раздражением. — О чем ты сам думал, сделав меня своей пленницей?
— Не запри я дверь, тебе бы вновь пришла мысль оказаться в море. — Черные глаза в упор смотрели на нее. — Разве ты не воспользовалась бы возможностью опять расстаться с жизнью? Кто бы остановил тебя?
— Я же сказала, что не собиралась прощаться с жизнью. Просто заплыла слишком далеко...
— Вот как. Я запер тебя, красавица, — он говорил спокойно, — так как не был уверен, что по возвращении найду тебя здесь.
— По возвращении откуда? — Лилит поправила одеяло, сползавшее с головы. Это позволило на мгновение закрыть глаза и не видеть его, не видеть ничего, почувствовать себя более уверенной и превозмочь головную боль. — Где же ты был все это время? — И тут же возненавидела себя за то, что задала вопрос каким-то жалобным тоном.
Но он пропустил ее вопрос мимо ушей.
— Садись пока. Я должен буду отправить тебя обратно.
— Что? — Она продолжала стоять, укутанная одеялом, и чувствовала, как в висках усиливается болезненная пульсация. — Что ты имеешь в виду?
— Ты здорово мне мешаешь, — пояснил он низким, хрипловатым голосом. — Здесь очень тесно, и быть рядом с тобой мне не хочется.
— Не бойся, я не чумная, — нахмурилась она, стараясь не обнаружить растерянность. — И не бомба, которая вот-вот взорвется...
— Согласен, но я должен... — Он на секунду запнулся. — Теперь ты укрыта, и твои груди более не говорят мне, что...
— По их виду ничего нельзя понять. — У нее округлились глаза. — Тебе это померещилось.
— Хочешь, чтобы я проверил? — Он взялся за конец одеяла, готовый в один миг сдернуть его. — Хочешь, чтобы они вновь заговорили?
— Нет! — Она вдруг ощутила слабость в коленях, но, почувствовав себя относительно защищенной, добавила: — Ты просто большой и грубый задира.
— А ты самая несправедливая женщина. — Теплота в его голосе сменилась холодностью.
Он обошел ее, направился в противоположный конец каюты, где находился узкий шкафчик, поставленный горизонтально, и распахнул его дверцу.
Взглянув на его четкий профиль, Лилит сразу же вспомнила происшедшее. Ночью она разглядела этот же контур на фоне звездного неба. При дневном свете выявились новые детали: черные, блестящие волосы, прямые темные брови, длинные ресницы. Лицо покрыто неровным загаром. У висков он был золотисто-кремового цвета, а щеки отливали медью. Прямой нос загорел сильнее всего.
С некоторым смущением девушка отметила, что он красив. Четкие линии лба, носа и квадратного подбородка, гордая посадка головы, широкие плечи, упругие, мускулистые ноги — его сложение не имело никаких изъянов. А еще он был большим. До его появления каюта казалась достаточно просторной, теперь же она вдруг стала маленькой и тесной. Если бы он попытался встать во весь рост, то, наверное, уперся бы головой в потолок.
— Неудивительно, что ты такой вызывающе надменный, — пробормотала она сконфуженно.
— Что, что ты сказала? — Красивая голова повернулась, и девушку пронзил долгий немигающий взгляд.
— Ничего.
Вероятно, на улице женщины провожают его восхищенными взглядами. Разглядывая красавца и любуясь, как грациозно он двигается, роясь в шкафчике, Лилит вдруг смутно вспомнила, что она когда-то его видела. Да, да, действительно видела в окружении каких-то нарядных девиц, вьющихся вокруг него, как мухи. А может, мне просто кажется, подумала она.
— Вот аспирин. — Он высыпал на ладонь две таблетки из упаковки и положил их на край стола. — Запивай! — скомандовал мужчина, наливая воду в стакан с толстыми стенками.
Лилит безропотно подчинилась. Когда она взяла стакан, его рука мгновенно отдернулась, чтобы не коснуться ее пальцев. Девушка проглотила таблетку. Затем взяла вторую и тоже запила водой, удивленно прислушавшись к бурчанию в животе.
— Да ты еще и голодна, — сказал он, закрывая дверцу шкафчика. Все же она успела заметить, что на полке лежала спортивная обувь, кажется, зеленые кеды. — Я покормлю тебя. Но сначала нужно одеться.
Лилит поставила стакан на столик.
— Я не бедная маленькая попрошайка...
— Возьми! — Он бросил одежду.
Ей захотелось кинуть эти вещи обратно, но одеться было необходимо. Она неохотно их подобрала, и при виде экзотического наряда у нее от удивления округлились глаза.
— С... спасибо, — вымолвила она, рассматривая ярко-розовую с абстрактным рисунком шелковую рубаху, которую дал хозяин. — Ты уверен, что она мне подойдет? — смутилась девушка.
— Тебе? — Его ресницы несколько раз растерянно дрогнули. — Прости, я не подумал.
— Нет, все в порядке, — ответила она, удивившись его извиняющемуся тону.
Он что, действительно извиняется? Подумав об этом, Лилит вдруг осознала его деликатное отношение к ней.