— Убирайтесь!
Уолш открыл записную книжку.
— Мистер Мейсон, где именно вы останавливались в Лас-Вегасе и есть ли люди, которые могут подтвердить факт вашего пребывания там?
— Я не отвечу больше ни на один вопрос, пока не поговорю с адвокатом. Знаю вашего брата! Вы пытаетесь загнать меня в ловушку!
Уолш и Филбурн встали.
— Мы еще вернемся, — бесстрастно заявил Уолш.
Они покинули квартиру, но остановились у машины Мейсона. Уолш включил фонарик и посветил на приборную доску.
— Пятьдесят тысяч шестьсот сорок семь миль, — заметил он.
Филбурн записал число.
— Он наблюдает за нами.
— Пусть наблюдает. Он знает, зачем я это делаю.
— Сколько миль, со слов его матери, было на спидометре?
— Во время того телефонного разговора, когда мать позвонила ему после нашего ухода, она напомнила, что, по словам отчима, его автомобиль пробежал уже около пятидесяти тысяч миль и гарантия истекает. Уговаривала его пройти техобслуживание. Наверное, Фроли-старший помешан на соблюдении правил эксплуатации автомобилей.
— Сейчас у него всего на шестьсот с лишним миль больше того, что было на момент визита к матери. Только до Уинстон-Салема шестьсот миль. Значит, в Лас-Вегас он точно не ездил. Где, по-твоему, он был?
— Чует мое сердце, где-то совсем в другом месте, нянчился с детишками.
56
В субботу утром Лайлу Джексон так и распирало — до того хотелось рассказать всем и каждому в «Эбби Дискаунт», как ей понравилась пьеса, которую она и ее мать смотрели накануне.
— Это новая версия «Нашего городка», — захлебывалась Лайла, разговаривая с Джоан Хауэлл. — Сказать, что было замечательно, — значит ничего не сказать. Я в восторге! А финальная сцена, когда Джордж, рыдая, бросается на могилу Эмили! Это невозможно передать. У меня слезы текли сами собой. Знаешь, когда мне было двенадцать, мы в школе играли эту пьесу. Мне досталась роль первой умершей женщины. У меня была такая реплика: «Это на той же самой улице, где жили мы. У-у-у-у-у!»
Когда Лайла от чего-то приходила в восторг, ее было не остановить. Хауэлл терпеливо дождалась паузы и вставила:
— У нас вчера вечером тоже было нескучно. Приходила Маргарет Фроли, мать тех девочек-близнецов, которых похитили. Искала тебя.
— Искала меня? — Лайла взялась было за ручку двери, собираясь выйти из комнаты для персонала в торговый зал, но теперь отдернула руку. — Зачем?
— Не знаю. Попросила дать ей номер твоего сотового, а когда я отказалась, забормотала что-то насчет того, что ее малышка жива и она должна ее разыскать. Мне кажется, у бедняжки нервный срыв. Я ее, конечно, не виню, что уж тут удивительного, после того как она потеряла одну из своих двойняшек. Она в меня так и вцепилась, и в какой-то момент мне показалось, что это просто какая-то ненормальная. Однако потом я ее узнала, стала расспрашивать, но она заплакала и выбежала на улицу. Позже в новостях сообщали, что была объявлена тревога из-за того, что она пропала, а потом полиция ее нашла — в одиннадцать вечера, неподалеку от аэропорта в Данбери. Женщина была не в себе, не понимала, где находится.
Вчерашняя пьеса разом вылетела у Лайлы из головы.
— Я знаю, почему она хотела со мной поговорить, — тихо произнесла она. — В тот самый вечер, когда миссис Фроли покупала платья для празднования дня рождения своих дочек, здесь была другая женщина. Она пришла за одеждой для трехлетних девочек-близнецов, но при этом не знала их размера. Я рассказала об этом миссис Фроли, потому что сама очень удивилась. Я даже…
Лайла осеклась. Вряд ли Джоан Хауэлл, всегда придерживающейся правил и буквы, понравится, если она скажет, что чуть ли не силой заставила бухгалтера позвонить в компанию, выдавшую покупательнице кредитную карточку, и получить адрес женщины, которая покупала одежду для близнецов, не зная их размера.
— Если миссис Фроли сочтет, что беседа со мной может оказаться полезной, я готова с ней поговорить, — закончила она.
— Она не оставила номера. Думаю, надо предоставить всему идти, как идет.
Джоан бросила взгляд на часы, тем самым давая понять Лайле, что уже пять минут одиннадцатого и что той платят, чтобы она продавала одежду «Эб-би Дискаунт».
Лайла помнила фамилию покупательницы, не знавшей размер трехлетних девочек-близнецов.
«Даунис, — повторила она про себя, направляясь в отдел. — Она подписала чек как миссис Клинт Даунис. Но когда я завела о ней разговор с Джимом Гилбертом, он сказал, что ее зовут Энджи и что их брак с Даунисом не зарегистрирован. Он работает смотрителем в кантри-клубе в Данбери, и они живут в домике на территории клуба».