И он ушел легкой, танцующей походкой.
«Устроился у Павлова в его «Братстве белого креста» прочно, хотя моя должность еще не уточнена. Павлов ввел меня в круг ближайших единомышленников. Это Дроздов, Кулагин, Горский, Бобров, Завьялов, Эрнштрем, Сахаров, Федотов, Рымарев. Такова верхушка «братства». Все они из бывшей русской аристократии или из богатых влиятельных семейств. Все были офицерами, но, кажется, только один видел фронт, остальные занимали различные посты, далекие от войны. Люди образованные, но, какие они политические деятели, выяснится дальше.
Программы «братства» как документа нет, есть только проект, по которому «братство» в будущей, освобожденной от большевиков России должно стать основой для создания новой власти из ничем не опороченных и образованных лиц. О царе и монархии в проекте нет ни слова. С другой стороны, они считают себя русскими офицерами, присягавшими монархии и никем от этой присяги не освобожденными... У «братства» есть контакт с Кириллом, и они часто говорят о нем как о единственном из семьи Романовых, достойном России. Третья линия — ориентация на поддержку «братства» высокими политиками западных держав и Америки с целью добиться у них признания своей политической формации, с которой следует считаться в рассуждении о будущей России. У них есть контакты с Вильсоном.
Пока еще мне трудно судить, насколько все это серьезно, но одно ясно — «братство» действительно особая эмигрантская формация, которая, конечно, архиконтрреволюционна, но хочет выглядеть респектабельно и блюсти приличные нравы. Они, по крайней мере устно, осуждают эмигрантскую печать за лживость, которая-де обманывает надежды русских. Они иронизируют над генералами, которые прожигают в Париже деньги, собранные для крестового похода на Москву.
У «братства» есть какие-то филиалы в Лондоне, Париже, Женеве. Создаются новые. Позже об этом сообщу подробнее и точнее. Издаются брошюры. Несколько их отправлено вам по официальному каналу.
Здесь объявился мой рижский знакомый (см. мое донесение). В газете русских кадетов «Руль» напечатано следующее объявление: «Русское информационное агентство «Руссина» принимает заказы на сведения о деятельности Коминтерна в мировом масштабе. Корреспонденции и сведения о положении дел в России. Требуются корреспонденты. Вознаграждение по соглашению. Прием от 5.30 до 7.30 вечера. Директор С. М. Дружиловский, секретарь Д. Т. Типп».
Это объявление напечатано в «Руле» дважды на видном месте. Ломаю голову, почему в данном, случае действуют так открыто и нахально? Пока нашел одно объяснение — отводят внимание от такой же деятельности группы Зиверта и группы Орлова.
Вопрос: восстановить ли знакомство с Дружиловским? Мы можем встретиться с ним вполне естественно. Объяснение моего поведения во время нашей встречи в Риге есть вполне достоверное — я и в Риге был человеком Павлова. Жду ваше мнение на этот счет.
Резолюция на донесении:
Передать Кейту:
1. Без согласия немецких властей агентство «Руссина» возникнуть не могло. Выясняйте его дела, но встречу с Дружиловским следует продумать очень тщательно, так как он и его агентство должны быть под сильным контролем. Самое главное ваше дело — Павлов и его «братство».
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
Утром, сдав объявление в газету «Руль», Дружиловский направился в бюро Зиверта. Вчерашние неприятности уже забыты — доктор Ротт сам позвонил, сказал, что в случившемся виноваты его сотрудники, и заверил, что все будет срочно исправлено.
Радовал теплый, солнечный день мягкой берлинской зимы. Радовало ощущение толстого бумажника в кармане пиджака, радовал мягкий ветерок, ласкавший чисто выбритое лицо. Он то и дело поглядывал на начищенные до блеска ботинки. И ему казалось, что он ступал в них легко и красиво. Стены домов, афишные тумбы, трамваи, витрины магазинов заклеены плакатами, которые ведут между собой крикливый спор, требуют, обещают, зовут, разъясняют... Плакатов очень много — не поймешь, не разберешься, чьи они... Один проклинает Версаль, другой восхваляет могущество и мудрость Америки, третий мурлычет что-то о боге и божьем провидении, четвертый умоляет не забыть о погибших на войне. И все они — политика! Плакаты социал-демократов самые яркие, в красках, на глянцевой бумаге — сразу видно, что у них водятся деньги, они обещают скорейшее возрождение Германии, работу и обеспеченную жизнь. У коммунистов плакаты бедные, на серой бумаге, они ругают социал-демократов и зовут немцев в свой красный рай.