Все это, вместе взятое, — и солнце, и пестрота плакатов — сливалось в душе Дружиловского в радостное, уверенное ощущение своей значительности: он тоже делает политику. Но он еще и человек из мира тайны.
Зиверт встретил его как давнего и хорошего знакомого. Сразу повел к столу, где было приготовлено пиво с солеными сухариками, усадил, запер на ключ высокую дверь своего кабинета.
— С ума можно сойти! — смеялся он, открывая белые крепкие зубы и ерзая в кресле. — Надо же, такое совпадение! Захожу по своим делам в полицейскую берлогу, а там ты. Но, знаешь, не зайди я, тебе пришлось бы долго уверять, что ты не верблюд. Я их знаю, других таких формалистов на всем свете нет. Но ладно, все хорошо, что хорошо кончается! — Он разлил пиво и поднял искрившийся пузырьками стакан, живое его лицо выражало радость, а серо-голубые глаза — полное равнодушие: — За нашу встречу, за общее дело!
— Хорошо еще, Геральд Иванович, что вы вспомнили меня. — У Дружиловского не хватило смелости перейти с Зивертом на «ты».
— О-о! Как я мог не вспомнить? — дернулся в кресле Зиверт. На самом же деле встречу с Дружиловским в Ревеле он помнил более чем смутно. В то время под ним еще горела земля — вырвавшись из лап военного суда, он только что перебрался в Ревель, ждал визу на въезд в Германию и совсем не был уверен, что получит ее. Ему было не до того, чтобы запоминать какого-то подпоручика, которых в Ревеле было хоть пруд пруди. Более того, если бы ему предоставили сейчас самому решать, как поступить с этим подпоручиком, он еще подумал бы, иметь ли с ним дело — разве что приспособил его для самых мелких разовых поручений. Дружиловский не производил на него впечатления серьезного работника. Но сам доктор Ротт приголубил его и даже считает перспективным... И он, Зиверт, делает только то, что приказано, — принял участие в дурацком спектакле в полиции и теперь поможет Дружиловскому освоиться с агентством. Но все же с ним надо быть очень осторожным.
— С чего мы начнем? — быстро спросил Зиверт, не утруждая себя объяснением, откуда ему известно о делах подпоручика. Его глаза, точно заледенев, остановились на Дружиловском. — Твое агентство — дело нелегкое, но горшки обжигают не боги, поработаешь в моем бюро, я тебя поднатаскаю. Кстати, такое вот дело... Меня очень интересует посольство красных в Берлине. «Белое пятно» на моей карте. Нет ли у тебя какого-нибудь хода туда?
— Кое-что имеется, — совершенно неожиданно для себя ответил Дружиловский и быстро уточнил: — Правда, объект не очень солидный.
— Кто именно? — в изумлении отклонившись назад, спросил Зиверт — ничего толкового не ожидая от Дружиловского, он был сильно удивлен таким оборотом разговора.
— Работает там... одна женщина... мелкая сошка... — ответил Дружиловский с запинками, лихорадочно придумывая дальнейшее развитие своей внезапно родившейся лжи.
— Машинистка, на что уж мелкая сошка, а для нас клад, если она все печатает на одну копию больше. Так кто твоя женщина? — напористо спросил Зиверт.
— Она там... по хозяйству... может, всего-навсего горничная. Или прислуга.
— Русская?
— Да.
— Откуда ты ее знаешь?
— Она раньше служила в советском посольстве в Риге... Я там для поляков вел работу против посольства и однажды вышел на нее. И вдруг встретил ее на днях в Берлине. Она здесь тоже служит в полпредстве.
Все было похоже на правду — Зиверт имел в свое время информацию о переводе из Риги в Берлин нескольких работников советского посольства.
— Мы засекли кое-кого из этого дома, опиши-ка мне ее внешность, — попросил Зиверт.
— Роста она среднего... несколько полновата в талии, толстые короткие ноги... ходит немного враскачку... рыжеватая блондинка... серые глаза с желтоватыми белками, — Дружиловский описывал внешность ревельской косметички, которая приходила к его жене. Начни он с ходу придумывать свою знакомую, опытный разведчик Зиверт сразу обнаружил бы неправду.
— Фамилия? Имя? — отрывисто спросил Зиверт.
— Вера Дмитриевна Аралова, — уверенно ответил Дружиловский и добавил: — Мелкая сошка.
— В нашем деле, как нигде, лиха беда начало. С нее мы начнем, — сказал Зиверт. — Закрепи с ней знакомство, но действуй осторожно, не спугни. Вообще, сразу хочу тебя предупредить: Коминтерн Коминтерном, а главный наш враг — господа из Московского Кремля. Не было бы их, не было бы и Коминтерна. — Зиверт приподнялся, взял со стола стакан и продолжал, глотнув пива: — Так что, если у нас получится с этой бабой из посольства, мы выйдем на главную цель. Ты это уясни себе.