— Где же я его возьму? С советскими учреждениями я не связан, — решительно заявил Дружиловский.
— Пан Дружиловский, — покачал головой Перацкий. — Я рассчитывал на вашу сообразительность, высоко аттестованную мне паном Моравским. Или вы сумели ввести его в заблуждение?
— Он просто скромничает, — откладывая газету, отозвался Моравский, как всегда, мягко и улыбчиво.
— Почему же он тогда меня не понимает? — спросил Перацкий. — Это же так просто: нам нужен документ, значит, он должен быть. А его происхождение нас не интересует.
— Хорошо, я постараюсь, — после долгой паузы сказал Дружиловский. Ему хотелось как можно скорее уйти отсюда. А главное, он вдруг подумал, а не дают ли ему поляки настоящее большое дело, а он от него отмахивается.
— С этого и надо было начинать, — Перацкий оглянулся на Моравского: — Вы хотите что-нибудь сказать?
— По-моему, все ясно, и нам остается только пожелать пану Дружиловскому успеха, — Моравский подошел к столу, дружелюбно и ободряюще улыбаясь Дружиловскому.
«Братство белого креста», по-видимому, располагает приличными средствами, происхождение которых выясняю. Павлов эту сторону держит в сильном секрете.
Интересующий вас поляк Перацкий возглавляет в Берлине представительство польского Красного Креста. Прибыл сюда недавно. Попытаюсь получить поручение к нему от Павлова. Кроме Перацкого, там работает еще некий Моравский, с ним меня недавно познакомил Павлов, который сказал мне, что все это представительство — шпионское гнездо и что эти поляки явно пытаются выяснить планы и возможности «братства».
На прием к Павлову явился и предлагал свои услуги интересовавший вас Гаврилов, который действовал от Зиверта в Вене. Он произвел на Павлова отвратное впечатление, после разговора с ним он сказал: «Трагедия русской эмиграции еще в том, что в ее среде оказались вот такие, попросту темные личности, для которых драма России не больше как поприще для грязных делишек, а то, что они творят во имя собственного брюха, Европа относит на счет всей эмиграции, и это подрывает авторитет тех, для которых борьба за спасение России является второй, если не первой религией...» Когда я спросил, что же за услуги предлагал Гаврилов, Павлов ответил: «Любые».
Об агентстве «Руссина». Четыре дня в объявленное время приема посетителей наблюдал за указанным в объявлении адресом. Посетители туда приходят, но не густо, кто они, не знаю. Никакого наружного наблюдения за агентством не обнаружил. Во все дни, вскоре после окончания объявленного времени, оттуда выходила женщина лет сорока, бедно одетая, которая шла затем в общежитие «Станица», предназначенное для русской эмигрантской бедноты. Постараюсь установить ее личность, чтобы иметь ее в виду как возможный ход внутрь агентства.
Ваше указание выполнено — снял двухкомнатную изолированную квартиру на Гаммерштрассе, 7. Третий этаж. Имеется запасный выход во двор через балкон и пожарную лестницу. Деньги на взнос за квартиру за полгода вперед дал Павлов и вроде не в долг, а как вспомоществование от «братства». Он с женой был у меня на новоселье. Все было скромно и дружественно. Он поднял тост за меня и в моем лице за думающее офицерство. Тут же было уточнено, что я буду при нем личным референтом. Его жена имеет какое-то родство с русским промышленником Манташевым, состоит с ним в переписке, и, как я понял с ее слов, он материально помогает «братству». Во время разговора она активно обсуждала дела «братства», вызывая раздражение мужа. Однако она женщина нелегкомысленная, образованная и явно умнее мужа. Некоторые его высказывания встречала благосклонной улыбкой неприятия, а иногда, вступая с ним в спор, обращалась к нему: «Наивное вы мое дитя».
Это донесение идет через Нового. Если будет возможность, передайте мое уважение и благодарность Старому, работать с ним было интересно и поучительно.
Резолюция на донесении:
Передать Кейту:
1. Его работа положительно отмечена в приказе Главного. Пожелание успеха.
2. В ответ на наши протесты австрийские власти заявляют, что местонахождение Александра Гаврилова им неизвестно. Дайте его точные берлинские координаты. Что он теперь делает?
3. Как с разработкой версии подхода к Дружиловскому? Работающая у него женщина представляет интерес, но действовать надо очень осторожно, помня немецкое происхождение «Руссины».