Спустя полгода почти все уже привыкли к тому, что за левым плечом Императора тихой тенью следует его нареченная. Серьезная, собранная и не сильно разговорчивая. По началу бравые и задиристые оборотни тайком посмеивались. Но, когда раз за разом эта миниатюрная женщина не просто спасала жизнь их повелителю, но и продемонстрировала просто феноменальное чутье на фанатиков, отравителей и террористов, спасшее жизнь многим высоким чинам и простым солдатам, о телохранителе Императора заговорили исключительно с уважением и почтением. Многим за честь было пойти в совместный рейд с леди Наирой. Не смотря на сумасшедшую ревность со стороны Императора, мужчины ловили каждый ее взгляд и считали за честь выполнить ее поручения. Практически все ближнее окружение Хана, словно с цепи сорвались и наперебой старалась хоть чем-то порадовать ее в это сложное время.
– Арио! Я не нанимался работать курьером! Я почти Император, в конце-то-концов! – Возмутился как-то наедине Хан, через личного слугу получив очередной пакет с подарками «для доблестной леди Наиры», – Мои офицеры у тебя с рук готовы есть! Звание рыцаря требуют! Личный титул герцогини!
– Ого! Вот это взлет карьеры! От никому не нужной младшей дочери графа до герцогини. Правда, через хммм… ложе принца… А кто требует? – Искренне изумилась девушка, оторвавшись от потрошения очередного гостинца. А их уже гора была.
– Лорд Трелгар, герцог Теабальдский, – тон мужчины намекал о назревавающем скандале.
Арио задумалась, нахмурившись от усилий и легкомысленно пожала плечами.
– Прости, не помню такого. Ну раз требует, причем аж целый герцог – давай титул. Кто я такая, чтобы отказываться. Уииии! Смотри, тут ягоды! С ума сойти, зима же на дворе! Ой, засахаренные! Это вкусно? Ты будешь? – Протараторила она, высыпая цукаты на ладонь и с интересом разглядывая.
Он отказался и с подозрением уставился на девушку, осторожно пробующую незнакомое лакомство. Его тут ревность съедает, он за полчаса уже прорву всего передумал, выбирал один из трех способов казни наглому герцогу, а она «такого не помнит»! Крылатая даже ухом не повела на пышущего праведным гневом мужчину. Как он уже давно заметил, ее уровень эмпатии, когда дело касалось его ревности, равнялся полному, абсолютному нулю. Он мог орать, ругаться, скандалить, а Арио только устраивалась поудобнее и с интересом «комментировала» его поведение и эмоции, планомерно доводя мужчину до состояния бешенства.
– Зря, эти вот вообще отличные. Хотя и приторные, – подсунула она мужчине полную пригоршню медово-оранжевых сморщенных шариков, – Ну попробуй же, Хан! Очень интересный вкус, необычный.
Мужчина, тяжело вздохнув, бережно, двумя пальцами, ухватил один шарик. Понюхал и зажмурился от нахлынувших воспоминаний. Крылатая с явным удовольствием слопала еще, прикрыв бессовестные глазки и замычав от удовольствия.
– Это кумкваты, Наира.
– Те самые?! Теперь я тебя понимаю, я бы тоже не удержалась! Пополам?
Хан, как раз мысленно махнувший и на герцога, и на всех остальных, и решивший занять голову очередными донесениями, просто широко открыл рот, предлагая девушке его кормить с рук. Что она с удовольствием и проделала, деля ароматные цукаты на двоих. Обида и ревность схлынули так же быстро, как и пришли, и в их маленьком мирке, ограниченном тканевыми стенами шатра, воцарилась гармония. До нового случая. А он, естественно, подворачивался раз за разом. О спорах и жарких применениях их пары не сплетничал в армии разве что ленивый. Но, в тайне, многие завидовали таким искренним чувствам двух молодых тхэр.
Постепенно, шаг за шагом, день за днем, Хан приручал Крылатую к себе. Приучал к своему обществу, к действиям и ленивому отдыху вдвоем, учился понимать ее нечеловеческую логику и учил ее законам и традициям тхэрийцев. Арио уже не вздрагивала от прикосновений, не фыркала на нежности, а сама тянулась к мужчине, выпрашивая ласку и даря ответную, столь редкую и ценную в их ситуации. И не важно, спорят ли они до хрипоты, или сражаются на поле боя, или же стучат зубами возле костра, деля сухарь и одно промокшее одеяло на двоих, Хан чувствовал самое главное: он не один. С детства терзаемый одиночеством, принц и почти-император, вдруг понял – насколько важно чувство поддержки и дружеского плеча. Когда рядом с тобой существо, которое всегда поможет, подхватит, или остановит в шаге от грани. Когда ночами тоска не вымораживает душу зимней стужей. И в те дни, когда Арио, ничего толком не объясняя, кроме как необходимостью, исчезала вместе с очередной группой диверсантов, к Императору старались не подходить. Но она всегда возвращалась к нему, легкой танцующей походкой, с улыбкой на устах, даже если тело ее покрывала кровь свежих травм. Хан орал, кричал, умолял, грозился… И, матерясь, лично обрабатывал раны нареченной, менял повязки. Но сделать с этим ничего не мог. Он дал клятву. И следовал ей.