Император едва заметно кивнул – мол, да, так надо. Девушка в ответ чуть повела верхней парой крыльев, будто поудобнее их укладывая за спиной.
– Оченнь приятно слышать похвалу от вас, моя дорогая. Главное, что бы народ был доволен...
– Вы правы, мой дорогой друг. Это – главное.
Дерхен, невольно слушая этот пустой разговор, потихоньку закипал – и это императрица крылатых? Бессмертное существо, способное создавать миры? Если сделать поправку на рост(по его прикидкам он сам едва ли доставал макушкой ей до плеча), то рядом с его Императором сидела тоненькая юная девушка – почти дитя, едва вступившая в пору юности. Чем она может помочь?! Ему хотелось схватить Императора за грудки и заорать: «Это что, шутка?! Ради этого мы вытрясли почти до гроша казну?! Ради этого выгорело и погибло четыре архимага?!» Но он лишь, неосознанно копируя излюбленный жест Кхэйна, в раздражении хлестнул себя зажатыми в кулаке перчатками по бедру. Что бы хоть как-то отвлечься и успокоиться, начал потихоньку, стараясь особо не вертеть головой, рассматривать остальных гостей. Драконы–оборотни, демонстрируя полное пренебрежение этикетом, во всю переговаривались между собой поверх голов застывших на специальных креслах без спинок Крылатых. Гости же сидели, как истуканы. Ни движения, ни звуков, ни разговоров. Хоть Император и показывал ему объемные изображения каждого из делегатов заранее, объясняя, кто из них–кто, вблизи отличить одного от другого оказалось довольно проблематично. Из общей массы хоть сколько–нибудь выделялись лишь трое – сама Императрица и двое старших крылатых. Мастера–наставники, как они были подписаны в документах. А в остальном – у всех по три пары белых крыльев, белые же одежды с высоким глухим воротом полностью скрывали фигуры, оставляя открытыми лишь лица. А – кто бы подумал – белые же перчатки прятали нечеловечески-длинные пальцы и узкие кисти. Алебастровая кожа, светлые, отличающие лишь оттенком волосы, схожие черты лиц – отдаленно напоминающие чем–то классических эльфов из легенд. Молодой мужчина с брезгливостью истинного сына темного народа разглядывал тонкие, будто вырезанные скульпторами–перфекционистами носы, аккуратные губы, миндалевидные глаза всех оттенков моря и неба, высокие чистые лбы, ровные овалы лиц… Он скривился так, будто бы хлебнул уксуса. Ощущение от гостей было таким, что казалось, что их не природа создавала, а вычерчивал сбрендивший на почве идеальности архитектор, задавшийся целью создать абсолютно симметричные и правильные лики. Ощущения от результата были двоякие – и красиво, и неправильно до внутреннего протеста. Скульптурно. Идеально. Нереально. Одновременно хотелось и смотреть, не отрывая взгляда, и отойти подальше. Лично ему до зуда в кончиках пальцев хотелось внести разнообразие в эти унифицированные облики. Ну хотя бы родинку над губой вон той крайней девушке… Или выбившийся из простой, на первой взгляд, прически, локон… Да хоть что–то живое, теплое, что ли! Те самые маленькие черточки и различия, что и создают неповторимую индивидуальность каждого живого существа.
Чуть выбивалась из общей картины разве что Императрица, проявляя немного больше мимики и эмоций, демонстрируя окружающим менее выверенные, а от того человеческие жесты. Из состава делегации выделяла ее и одежда другого покроя, более темные по тону брови. Но, увы, глухая одежда и белоснежные покровы скрывали ее полностью, оставляя на виду лишь овал лица. Дэрхен, уже не скрываясь, с интересом разглядывал девушку. Особенно его, как ученого, заинтересовал венец, словно бы состоявший из дюжины парящих в воздухе сияющих кристаллов, и простое, приталенное, белое платье из мерцающей ткани без намека на присутствие швов. Про себя он придумал уже без малого десяток применений подобной технологии. Молодой ученый с любопытством разглядывал ткань, пока его не отвлек тихий шепот, раздавшийся у него над ухом, заставив вздрогнуть:
– Это еще что, вот когда их собирается несколько сотен вместе, тут уже можно караул кричать. Кажется, что сейчас снег пойдет... Или от тишины уши лопнут. Они ж чаще всего общаются между собой напрямую, телепатически...
Шептал ему, как оказалось, советник Императрицы – Хайто. Черный дракон, дядя Ее Величества, который, видя, что привлек внимание молодого мага, шепотом добавил:
– А когда их еще больше соберется, нас, драконов, вообще в сон клонит... Скучно безмерно... Стоят эдакие статуи, и молчат, молчат, иногда кто–то крылом или рукой взмахнет... И опять час полной тишины и неподвижности.