Императрица, покачав головой, криво улыбнулась наставнику и широким жестом указала на ажурный резной столик светло–янтарного дерева, стоящий чуть поодаль за легкими газовыми занавесками, уже сервированный на две персоны и украшенный сложной, но не особо съедобной композицией из фруктов и экзотических цветов. Хайто с ходу мог определить, что половина из этого великолепия – ядовита для человеческого организма. Там же его дожидался кубок – близнец того, что остался сиротливо стоять на парапете.
Советник, увидев все это гастрономическое безумие, лишь вопросительно изогнул бровь – мол, и что же мы тут комедию ломали? Императрица ответила ему точно таким же взглядом, скопировав даже позу своего наставника – мол, кто тут еще комедию ломает – непонятно, милый друг! Постояв так, первые лица Империи, вспомнили, что завтрак–то стынет, чуть смутились и начали деловито устраиваться за столом. Девушка, хоть и возмущалась для приливая, а все же внимательно следила за действиями родича, запоминая правильный порядок действий. Такие вот тихие минуты выпадали в их жизни не часто, и тратить их на перепалку было просто кощунственно. Последнюю мысль советник и озвучил своей подопечной, едва утолил первый голод, на что она утвердительно и энергично кивнула. Завтрак прошел в молчании и сосредоточенной попытке хотя бы попробовать все, что принесли слуги. Все съесть не удалось, поскольку не смотря на то, что меню было сверено и оговорено, повар всегда пытался добавить что–нибудь этакое от себя. Сегодня этой добавкой оказалась гора фруктов, изображающая собой композицию «корабль с разбитым трюмом».
– Может, выбросим куда–нибудь по–тихому? Человек же старался, делал… – Хайто с сомнением разглядывал «шедевр» поварского искусства, высившейся посередь стола.
– Да нет, зачем же? Пусть стоит. Кто–нибудь из слуг утащит себе. И, может, наберется смелости съесть…
Императрица ковырнула вилочкой борт корабля, из которого на поднос щедро полилась густая бордовая жижа, навевая мысли о чем–то гемоглобиновом и испорченном. Хайто хмыкнул, но пробовать не рискнул. Юная правительница осторожно убрала вилку, откинулась на спинку стула, исподлобья наблюдая за угощением, будто гипнотизируя его, настраивая на мысль ожить и удрать.
– Хайто, это все, конечно, весело и познавательно, но я все еще жду отчета… Уже не первую неделю, – тихо напомнила девушка, разрушая атмосферу дружеской посиделки.
– Да, девочка моя, действительно много всего вокруг творится. В этот раз вылазка была поистине плодотворной…
Хайто освободил угол стола и жестом фокусника извлек несколько прозрачных кристаллов из воздуха, ворох разномастных бумаг и даже клочков пергамента. Среди прочего затесалась даже веревка с узелками и хитро вплетенными в узлы перьями и ракушками! Что–то протянул правительнице, что–то, бегло просмотрев, оставил себе и замер в ожидании момента, когда девушка глянет бумаги и считает память кристалликов. По мере изучения донесений лицо Ее Величества становилось злее и злее, четко начали проступать скулы, миловидное личико постепенно теряло всякую схожесть с человеческим. Некоторые донесения она оставляла себе, некоторые возвращала Хайто. Наконец, спустя почти час, ознакомившись со всеми данными, она надолго замолчала, хмуро глядя в одну точку.
– Наставник, будь добр, развей мои сомнения – не рехнулся ли, часом, совет? Причем всем составом! Или мое долгое отсутствие сдвинуло какие–то тонкие материи в мироздании и душах моего народа? Или просто их не устраиваю лично я, и они так жаждут наследника, как естественную смену власти?! – Последнюю фразу девушка уже прошипела тихим, злым голосом, – Хайто, что с ними происходит, они что, опять рвутся творить добро и причинять пользу? Или кто–то возжелал тепло пристроить ни на что не годного, но милого юнца, чьего–то там сына – внука – племянника? Я даже гадать боюсь о причинах столь, не побоюсь этого слова, идиотского и опрометчивого поведения. Хотя последнее с трудом, но могу понять – их пугает сила императорского рода, ее давно предлагают разбавить…
Хайто резко перебил девушку, рубанув ладонью по воздуху:
– Девочка моя, их пугает конкретно твоя сила. Они просто боятся тебя и надеются, что если твою силу разбавить силой более слабого клана, все успокоится и следующая царственная особа будет, хм, легче в понимании и восприятии народа. Так что, отчасти, они думают и о народе.