— Ну что ты, мне до тебя как до неба! Вперед определенно выходит кузен Брендибак. Тут ему и карты в руки. Вряд ли ты толком знаешь, где мы, но в Ривенделле определенно было лучше. Мы идем на запад вдоль Энтвоша. Впереди – широкая оконечность Туманных гор и лес Фангорн.
Едва Пиппин сказал это, как перед ними темной стеной встал лес. Казалось, ночь, уползая от надвигающегося дня, стремилась найти убежище под кронами его огромных деревьев.
— Веди, мастер Брендибак! Вперед! — воскликнул Пиппин. — Или назад. Нас предупреждали насчет Фангорна. Но такой знающий хоббит, как ты, вряд ли забудет об этом.
— Я не забыл, — ответил Мерри. — Но лес все же кажется мне лучше, чем возвращение в самую гущу битвы.
Он пошел вперед под огромные ветви. Деревья казались необыкновенно старыми. Длинные бороды лишайника свисали с них, ветер раздувал их и раскачивал. Хоббиты оглянулись из полумрака на склон холма – неприметные фигурки, в тусклом свете похожие на древних эльфят, что с опушки Дикого леса дивятся на первый в своей жизни Рассвет.
Далеко за Великой Рекой, за Бурыми землями, во многих лигах от леса, занималось алое пламя Зари. Громкое пение охотничьих рогов приветствовало его. Всадники Рохана неожиданно ожили. Снова протрубил рог, ему ответили другие.
Мерри и Пиппин услышали далеко разносившееся в холодном воздухе ржание боевых коней и вдруг – пение многих людей. Из-за края земли огненной аркой показался край солнца. С громкими криками всадники ринулись на восток; алое солнце сверкало на их кольчугах и копьях. Орки завопили и выпустили в нападающих все оставшиеся стрелы. Хоббиты увидели, как несколько всадников упало, но их цепь неудержимо накатывала на вершину холма – и вот захлестнула ее, развернулась и вновь атаковала. Тогда почти все уцелевшие орки обратились в бегство, а всадники догоняли их и приканчивали. Но один отряд орков, держась вместе, упорно пробивался к лесу черным клином и прямо по склону надвигался на наблюдателей. Не вызывало сомнений: оркам удастся уйти – они уже смяли троих всадников, преградивших им дорогу.
— Хватит любоваться, — промолвил Мерри, — это Углук! Я не хочу снова встретиться с ним. — Хоббиты повернулись и поспешно двинулись в глубь леса.
Так и вышло, что они не увидели последней схватки, не увидели, как на самом краю Фангорна Углука нагнали и заставили принять бой. Там он и пал от руки Эомера, третьего маршала Марки, который спешился и сражался с ним на мечах. А в широких полях всадники охотились за немногими уцелевшими и еще способными к бегству орками.
Потом, похоронив павших товарищей и пропев над ними хвалебную скорбную песнь, всадники разожгли большой костер и развеяли вражий пепел. Так закончился этот набег, и вести о нем не достигли ни Мордора, ни Исенгарда, но дым от горящих тел поднялся высоко в небо, и его заметили многие внимательные глаза.
Глава IV
Древобородый
Тем временем хоббиты быстро, насколько позволял темный густой лес, шли вдоль быстрого ручья на запад, поднимаясь к горным склонам и все больше углубляясь в лес. Постепенно их страх перед орками утих, и шаги замедлились. Навалилось странное удушье, словно хоббитам не хватало воздуха или он был чересчур разрежен.
Наконец Мерри остановился. — Так дальше не пойдет, — задыхаясь, вымолвил он. — Мне нечем дышать.
— Во всяком случае нужно напиться, — предложил Пиппин, — у меня пересохло в горле. — Цепляясь за большой корень, что, извиваясь, спускался в ручей, хоббит наклонился к воде и зачерпнул ее ладонями. Вода оказалась чистой и холодной, и Пиппин долго пил. Мерри последовал его примеру. Вода освежила их и подбодрила. Некоторое время хоббиты сидели на берегу, опустив ноющие ноги в ручей и всматриваясь в деревья, которые, куда ни глянь, молча обступали их, ряд за рядом исчезая в сером сумраке.
— Надеюсь, ты еще не заблудился? — сказал Пиппин, откидываясь на ствол огромного дерева. — В крайнем случае пойдем вдоль ручья, Энтвоша или как его там, и выйдем тем же путем, что пришли.
— Да, если ноги понесут нас, — отозвался Мерри, — и можно будет дышать.
— Да, — согласился Пиппин, — здесь очень темно и душно. Этот лес отчего-то напоминает мне старую комнату в Тукборо: огромный зал, где много поколений никто не передвигал и не менял мебель. Говорят, там долгие годы жил старый Тук, старел и дряхлел вместе с ней, и после его смерти, уже больше ста лет, там ничего не меняли. Как бы тебе объяснить: этот Древний Старец приходится мне прапрапрадедом. Но в этом лесу ощущение совсем другое. Смотри, какие сырые, длинные, неаккуратные пучки мха! А большинство деревьев наполовину покрыто старыми высохшими листьями, которые никогда не опадут. Неопрятно. Не могу представить себе, как все это выглядит весной, если она сюда приходит.