— Так Оно у вас? — выпалил Гришнах.
— Голлум, голлум! — ответил Пиппин.
— Развяжите мне ноги, — потребовал Мерри.
Они чувствовали, как руки орка дрожат от еле сдерживаемой ярости.
— Будьте вы прокляты, маленькие грязные паразиты! — прошипел он. — Ноги вам развязать? Да я все ваши тела по жилкам развяжу. Думаете, мне слабо вас обыскать до костей? Да я вас на дрожащие куски разрублю. Мне не нужна помощь ваших ног, чтобы увести вас и забрать все себе.
Внезапно он схватил их. Сила его рук была ужасна: он стиснул хоббитов у себя под мышками, одновременно зажав им ладонями рты. Потом, низко пригнувшись, двинулся вперед. Он шел быстро и тихо, пока не добрался до края холма. Здесь он выбрал щель и, как злая тень, скользнул в ночь вниз по склону, направляясь к выбегающей из леса реке. На этом направлении было широкое пространство и всего один костер.
Проделав дюжину ярдов, Гришнах остановился и настороженно повертел головой. Ничего не было видно и слышно. Он продолжал идти, медленно, согнувшись почти вдвое. Потом опять остановился, как бы собираясь с силами для рывка. В этот миг справа от него появилась темная фигура всадника и фыркнула лошадь. Человек крикнул.
Гришнах упал, прикрыв собой хоббитов, и выхватил меч. Несомненно, он намеревался убить пленников, чтобы не дать их освободить. Смертоносное лезвие сверкнуло в отблеске костра.. И тут же из мрака, коротко свистнув, прилетела стрела. Направленная искусным лучником или судьбой, она пробила орку правую руку. Он выронил меч и закричал. Послышался топот копыт. Гришнах побежал, но копье догнало его и пробило насквозь. Он издал отвратительный хриплый крик и замер.
Хоббиты прижимались к земле там, где их оставил Гришнах. На помощь товарищу прискакал другой всадник. То ли из-за особой остроты зрения, то ли из-за чего другого его лошадь легко перепрыгнула через хоббитов, но сам всадник не заметил их, лежавших в эльфийских плащах и боявшихся вздохнуть.
Наконец Мерри шевельнулся и тихо прошептал:
— Чем дальше, тем лучше; но как избежать копья нам?
Ответ пришел почти немедленно. Крики Гришнаха встревожили орков. По воплям и проклятьям на вершине хоббиты догадались, что их исчезновение обнаружено. Углук, вероятно, разбил еще несколько голов. Неожиданно крики орков раздались справа, из-за кольца костров. Очевидно, Маухур напал на всадников. Слышался топот копыт. Рискуя получить оркскую стрелу, осаждавшие приблизились к вершине, чтобы предотвратить вылазку. Часть отряда поскакала навстречу выбежавшим из леса оркам. И тут Мерри и Пиппин сообразили, что находятся за пределами кольца костров, — ничто не стояло между ними и спасеньем.
— Если бы не веревки, мы могли бы уйти, — горевал Мерри, — но я не могу дотянуться до узлов и перекусить их зубами.
— И не старайся, — ответил Пиппин. — Я все пытаюсь тебе сказать: я давно уж освободил руки. Эти путы только для видимости. Но прежде всего нужно съесть немного лембаса.
Он скинул веревку с рук и вытащил сверток. Лепешки раскрошились, но, к счастью, оставались в свертке из листьев. Каждый съел по два или три кусочка. И вкус лембаса напомнил им прекрасные лица, и смех, и хорошую пищу спокойных дней, теперь уже отступивших далеко в прошлое. Некоторое время они задумчиво жевали, сидя во тьме и не обращая внимания на крики и звуки близкой схватки. Пиппин первый вернулся к действительности.
— Надо уходить, — сказал он. — Погоди-ка.
Меч Гришнаха лежал рядом, но он был слишком тяжел, поэтому Пиппин подполз, обыскал тело орка и вытащил из ножен длинный острый нож. Потом быстро перерезал веревки на ногах, своих и Мерри.
— Давай за мной! — позвал он. — Согревшись немного, мы, может, сумеем стоять и ходить, а пока лучше ползти.
Они поползли. Трава была высокой и упругой, и это помогало им, но путь казался долгим и движение слишком медленным. Они сделали большой крюк, чтобы обогнуть костер, и ползли вперед, пока не выбрались на берег реки, журчащей во тьме между крутыми берегами. Тут они оглянулись.
Шум затих. Очевидно, Маухур и его «парни» были убиты или обращены в бегство. Всадники вернулись к своему грозному патрулированию. Но им уже недолго оставалось: ночь подходила к концу. На востоке, где не было облаков, небо уже побледнело.
— Надо где-нибудь схорониться, — решил Пиппин, — иначе нас увидят. Не очень утешительно думать о том, как всадники обнаружат, что мы не орки, предварительно нас прикончив.
Он встал и попробовал шагнуть.
— Ноги сильно затекли, но уже согрелись. Я могу идти. А ты, Мерри?