— А я Тук, Перегрин Тук, но обычно меня зовут Пиппин или даже Пип.
— Хм, шустрый вы народ, как я погляжу, — заметил Древобородый, — вы оказываете мне честь своим доверием, но не спешите же так все время. Есть энты и энты, вернее, существа, похожие на энтов, но не энты. Я буду звать вас Мерри и Пиппин — хорошие имена. Но я не собираюсь сообщать вам свое настоящее имя, по крайней мере пока. — В его глазах мелькнуло странное насмешливое выражение. — Это займет слишком много времени: мое имя все время прирастает, а я живу долго, очень долго, оттого мое имя похоже на рассказ. Настоящие имена рассказывают историю того, что они называют, во всяком случае в моем языке, в энтском языке, как вы могли бы сказать. Это прекрасный язык, но нужно очень много времени, чтобы сказать на нем что-нибудь, поэтому обыкновенно мы ничего не говорим. Только если дело стоит того, чтобы тратить много времени на то, чтобы сказать, и на то, чтобы слушать.
А теперь, — глаза его стали очень яркими и «настоящими», они, казалось, уменьшились и сделались острее, — что происходит? Что вы здесь делаете? Я могу слышать и видеть, а также обонять и чувствовать очень многое из этого, из этого, из этого а-лалла-лалла-рубиба-каманда-линд-ор-буруме. Извиняюсь, это — часть моего имени. Не знаю, какое слово есть в других языках. Вы знаете, что я имею в виду. Я стоял и смотрел на прекрасное утро и думал о солнце, и о траве под деревьями, и о лошадях, и облаках, и о мире. Что происходит? Что делает Гэндалф? И эти — бурарум, — он издал глухой рокочущий звук, похожий на звук большого органа, — эти орки и молодой Саруман в Исенгарде? Я люблю новости. Но не очень торопитесь.
— Много чего происходит, — сказал Мерри, — и даже если мы постараемся быть краткими, все равно придется рассказывать очень долго. Вы сами велите не торопиться. Должны ли мы рассказывать все? Не будет ли с нашей стороны грубостью, если мы сначала спросим, как вы собираетесь с нами поступить и на чьей вы стороне? Так вы знаете Гэндалфа?
— Да, я знаю его. Это единственный волшебник, который действительно заботится о деревьях, — сказал Древобородый. — А вы его знаете?
— Да, — печально ответил Пиппин, — мы его знали. Он был нашим большим другом и предводителем.
— Тогда я могу ответить на другие ваши вопросы, — сказал Древобородый. — Я не собираюсь никак с вами поступать без вашего согласия. Но мы должны как-то поступить с вами вместе. Я ничего не знаю о сторонах. Я иду своим путем, но вы можете идти со мной, хотя бы временно. Вы так говорите о мастере Гэндалфе, будто его история пришла к концу.
— Да, — печально сказал Пиппин, — история продолжается, но Гэндалф в ней больше не участвует.
— У-ух, давайте говорите! — попросил Древобородый. — Хум, хм, хм, ну...
Он помолчал, глядя на хоббитов.
— Хум, хм, ну, я не знаю что сказать. Давайте вы!
— Если хотите знать больше, мы расскажем, — сказал Мерри, — но это займет много времени. Не опустите ли вы нас? Может, мы лучше посидим здесь вместе на солнце? Вы устанете держать нас.
— Хм, устану? Нет, я не устану. Я нелегко устаю, и я не сижу. И очень нелегко сгибаюсь. Но здесь очень жарко. Давайте оставим... Ну, как вы это называете?
— Холм? — предположил Пиппин. — Углубление? Лестницу?
Древобородый задумчиво повторял его слова.
— Холм? Да, это оно. Но это слишком торопливое слово для того, что стоит здесь с тех самых пор, как сформировался Мир. Ну, неважно. Давайте оставим его и пойдем.
— Куда пойдем? — спросил Мерри.
— В мой дом, в один из моих домов, — ответил Древобородый.
— А это далеко?
— Не знаю. Вы, может быть, решите, что далеко. Но какое это имеет значение?
— Видите ли, мы потеряли все свои вещи, — сказал Мерри. — И у нас мало еды.
— О! Хм! Не беспокойтесь об этом, — ответил Древобородый. — Я угощу вас напитком, который позволит зеленеть и расти долго, очень долго. И если вы захотите расстаться со мной, я могу вас доставить в любую точку у пределов моей страны, по вашему выбору. Идем!
Мягко, но крепко держа хоббитов на сгибах своих рук, Древобородый поднял и опустил сначала одну большую ногу, потом другую и двинулся к краю углубления. Пальцы его ног, похожие на корни, цеплялись за землю. Он достиг леса, осторожно и важно опускаясь со ступеньки на ступеньку.
Дальше он пошел длинными осторожными шагами между деревьями, углубляясь в лес, но не отходя далеко от ручья.
Деревья в большинстве своем, казалось, спали и не реагировали на его появление. Но некоторые все же вздрагивали, а иные поднимали ветви над его головой, когда он приближался.