— Тут я, — отозвался подоспевший Греков, — вот одежа его, катанцы, шинелка и шапка.
— Греков, это в лагерь доставить, — лейтенант указал в сторону трупа, черневшего в кустах. — Акт составлять надо, — и, засовывая в кобуру пистолет, лейтенант побежал догонять солдат, которые шагали рядом с продрогшим, сутулящимся Басариным.
МОРУЛЯВОЧКА
Этот необыкновенный день начался и проходил самым обыкновенным образом.
С утра Сергей Павлович Лапин отправился на работу, а вечером колол у своей сарайки дрова. Жена Ирина носила дрова в сарайку и укладывала их там в поленницу.
Хотел с дровами ему помочь сосед — Володя Иванов, но уж который день приходит домой затемно. Поджимает работенка, что-то там у них не ладится.
Дрова были всякие. И береза, и елка. Попадалась и осина. Но ничего, высохнет, все сгорит. Колун удобный, старый, топорище обито жестью. И колоть осталось не так уж много.
Недалеко от Лапина ребята играли в прятки. В двенадцать палочек. Кто-нибудь топал по концу доски, положенной на кирпич, и горсточка щепок взлетала с другого конца, рассыпаясь в воздухе. Лови. Поймаешь хоть одну щепку, будет водить, кто топнул. Но можно топнуть и хитро, не поймаешь.
Заглушив на миг детские крики, высоко над домами пролетел Як-40. Он часто пролетает в это время.
Присев перекурить, Лапин о чем-то задумался и не слышал, что спросила подсевшая к нему жена.
— Думай не думай, сто рублей — не деньги, — засмеялась Ирина и потеребила мужа за рукав.
— Что? — вздрогнув, спросил он.
— Справку-то, говорю, взял?
— Справку? — повторил Лапин. — Знаешь, что мне в голову пришло? Ведь поленья в чурбаке вместе, как в обнимку. Двину я колуном, разлетелись они, швырнул в кучу, и в поленнице они где попало лежат. А может же случиться, что и рядом лягут?
— Не о том ты, Сережа, думаешь, о чем надо.
— Подожди. И подумалось мне, может, и мы с сестрой, как поленья в поленнице, даже рядом где-то, да сказать друг другу об этом не можем.
Жена промолчала.
— Бухгалтера не было, возьму завтра справку, — сказал Лапин.
— Ты уж вторую неделю говоришь «завтра».
— Ну ладно, вторую…
Посидели еще немного и принялись за работу.
Лапины собирались купить в кредит пианино младшему сыну. Сергей Павлович отговаривал жену от покупки: брали же пианино два года в прокате. Купишь, а потом как бы в комиссионку везти не пришлось. Сашка-то не парень, а бес, заерепенится, откажется на музыку ходить, вот и плакали денежки. Но учительница из музыкальной школы говорит о Саше: способный, дескать, парнишка, да и жене хочется иметь свое, не прокатное пианино. Он и согласился. Только две недели тянул со справкой, надеялся, что жена передумает.
Лапин взмахнул колуном, и очередной чурбак разлетелся на две плахи.
Сестру свою Лапин потерял в сорок первом году. Они с матерью и сестрой Настей ехали в битком набитом поезде. Эвакуировались. Отец с самого начала войны был на фронте, писем от него не было. Они только отъехали от какой-то станции, как их стали бомбить. Над вагонами навис и помчался воющий оглушительный рев. Все бросились из вагонов — обезумевшая людская толпа — в поле. Но и в поле рев, вой, горячий твердый воздух, сшибающий с ног, комья земли, визг осколков, взрывы, крики, плач. Мать убило, а сестра в такой суматохе пропала. Не мудрено и пропасть.
В 1956 году он демобилизовался из армии, много лет разыскивал сестру. Об отце узнал: рядовой Лапин Павел Иванович погиб в первый день на фронте, о сестре же ничего узнать не мог.
Расколов последний чурбак, Лапин сказал жене, чтоб она шла домой, готовила ужин, и стал укладывать дрова сам.
— Кончаешь, Сережа? — послышался сзади голос соседа.
— Да, Володя, — обернувшись, ответил Лапин. — С работы? Чего хоть у вас там?
— Да печь керамзитная. Выскребла всю душу, мочи нет. Начальство гонит: нажмите, ребята, сдавать надо печь, план горит. То было ничего не допросишься, а тут и кирпича огнеупорного навезли, и шамота не один самосвал, только вкалывайте. Немного уж осталось, сегодня пораньше кончили. Тебе обещал помочь, да ты, гляжу, и без меня управился.
— Чего, Володя, ждать, зарядит дождь, как в тот год, майся зиму с сырыми.
— Так трахнуть бы надо по случаю завершения операции «Пила и колун».
— Можно, — согласился Лапин. — Юлия-то твоя пришла с работы?
— Пришла. Я чего и зашел: в магазин она собирается.