Вероятно, со смертью Драгута осада Мальты и закончилась бы, но неожиданное прибытие еще 16 июня короля алжирских пиратов Гассан-паши, сына Хайдреддина, заставило осаждающих продолжить свои попытки по захвату «змеиного гнезда» христиан, к чему у них были по крайней мере две причины: первая – они уже не испытывали явного давления любимца султана Драгута, вторая – в случае удачи слава победителей и весь почет со стороны «тени Аллаха на земле» достался бы им полной мерой. Наконец, действовало и третье соображение: казалось, после многих потерь и затрат сил и боезапаса полуразрушенный форт Святого Эльма с немногими оставшимися защитниками вот-вот должен был оказаться в их руках, словно перезревший плод.
Последние дни обороны форта, по свидетельству немногих оставшихся в живых, проходили следующим образом. Максимально приблизив осадные позиции к стенам форта, мусульмане защитили их от огня артиллерии замка Святого Ангела искусственными валами из камня и земли. 21 июня последовал новый приступ: «Везде оттоманы встречают яростное сопротивление… Едва появляются они в бреши, как на месте разрушенных укреплений восстает живая стена, которая приходит в движение, бросается на них, опрокидывает обратно в ров, осыпает железом, свинцом, огнем и теми страшными смоляными кругами, которые, обхватывая сразу пять или шесть человек, покрывают огнем одежду, руки, лицо и принуждают устремляться к морю, чтобы в нем погасить пожирающее их пламя. Но по телам отраженных и убитых беспрестанно подходят новые враги, между тем как защитники, не отходя от бреши, умирают от изнеможения и ран… Жар полудня и сознание неудачи заставили наконец турок упасть духом и прекратить штурм. Самые ужасные потери заплатили за славу христиане, двести человек было убито, а прочие почти все ранены. Полковники Мас и Миранда были ранены так опасно, что сначала их сочли убитыми, но они, почерпая в великости опасности новую силу, после первой перевязки приказали отнести себя назад на стены, чтобы умереть там. Бальи Эгарас, старый, дряхлый, покрытый ранами, сохранял еще твердость героической души, увещевал своих соратников умереть со славой, указывая им на тела, покрывающие землю, которые уже не оставалось сил похоронить… Осажденные потеряли всю надежду и, видя приближение последнего часа, решаясь пасть с оружием в руках, причастились, обнялись на прощанье и возвратились на свои посты, где могли едва укрываться от выстрелов» (Архенгольц. С. 267–268).
В замке Святого Ангела командиры христиан понимали, что дело идет к развязке. Тогда де Валетт кинул клич добровольцам, готовым отправиться в форт Святого Эльма во главе с Ромегасом. Таких набралось на пять кораблей, но турецкая артиллерия не позволила этому пополнению прийти к своим товарищам на помощь – участь этого укрепления определилась однозначно на самое ближайшее время.
«На рассвете 23 июня турки, уверенные, что в форте осталось лишь немного людей, способных держать оружие, подошли для решительного боя. Они полагали войти без сопротивления – их ожидал яростный бой. Осажденные, убедившись, что выбора им нет, дорого продают свою жизнь, с презрением к опасности, увеличившим их последние силы. В продолжении четырех часов они оспаривают у турок залитые кровью развалины. Истощив весь запас пороха, они ищут оставшиеся заряды на мертвецах. На стенах оставались едва 60 человек, копье и меч остаются их единственным оружием. Они держатся так гордо, решимость их так тверда, что турки, боясь слишком большой потери, прекращают приступ и отступают еще раз… Около часа пополудни приступ возобновился. Последние защитники Сент-Эльма сражались уже без надежды остаться в живых или победить.