Две повести о любви

Две повести о любви Повесть первая Немного о флебологии

Глава первая Безболезненная процедура

Опять наступает вечер,
окончены все дела,
и я зажигаю свечи,
и шалью закутав плечи,
в молчаньи сажусь у стола.
И хочется все забросить,
уехать в пустыню, в тайгу,
но в модной прическе – проседь,
а в сердце стучится осень,
я скоро уже не смогу,
проснувшись твердить: «так надо»
и в будни идти, как в бой,
и верить, что ты где-то рядом,
моя любовь и награда,
но дни коротать не с тобой...

— Здравствуйте, вы позвонили в медицинский центр «ЮКА». У телефона Вероника. Слушаю вас. Да, мы оказываем такие услуги. Это новый метод лечения варикозных вен. Называется он – склеротерапия.

Девушка говорила заученный текст весьма артистично, не слишком быстро, чтобы ее не раскусили и не слишком медленно, чтобы не показалось, что она подбирает слова.

— Он основан на введении в вену специального медицинского препарата – склерозанта, который как бы пломбирует вену и она впоследствии полностью исчезает. Склеротерапия является безболезненной процедурой. В нашем центре ее выполняет кандидат медицинских наук, опытный врач-флеболог, Сергей Дмитриевич Сенцов.

Из-за этих вен вот уже 10 лет я хожу в длинных юбках. Не просто длинных, а ну очень длинных. Ну, конечно, — в храм — это понятно, но я ж пока не монахиня, и даже в послушницы меня вряд ли бы взяли, с моим-то смирением, так что хочется иногда и в обычном походить. Я уж не говорю — на пляж. На пляж с такими ногами показываться просто неприлично, да и болят они — ножки мои. Сколько можно терпеть. Такие доводы приводила я себе, пытаясь оправдать беспрецедентный поступок, который я собиралась совершить: отдать за безболезненную процедуру 200 у.е. Немыслимые деньги, заработанные непосильным рабским трудом. Как бы-то ни было, решение было принято, время назначено и отступать было поздно, да и не в моих правилах.

— Доктор, что-то мне страшновато.

— Ну что вы заладили, как маленькая, честное слово: «боюсь, боюсь». А если я скажу вам, что сделал восемь тысяч таких операций, вы перестанете бояться?

— У вас оказывается такой опыт?

— А вы мне поверили?

— Конечно. Я всегда верю врачам, почему-то.

— А зря. Чтобы сделать восемь тысяч операций, нужно оперировать ежедненвно. Вы вдумайтесь, ежедневно, в течение двадцати четырех лет, без выходных, праздников и отпусков. Это же абсурд. — Ну, хотя бы парочку операций вы все же уже сделали или я у вас первая? Ой, кажется я что-то не то ляпнула.

Тут опытный врач-флеболог Сергей Дмитриевич Сенцов, все это время занимавшийся мытьем рук и раскладыванием вокруг меня каких-то трубочек, шприцев и жгутов оторвался от своих устрашающих действий и впервые с любопытством посмотрел на меня. Мол, это кто ж такая претендует быть первой.

— Простите, вы такая наивная или вы такая остроумная?

— Вообще-то, ни то, ни другое. Но, в данном случае, просто бестактная. Простите, пожалуйста.

— Ну что вы, не стоит извинений. Если пациент шутить, значит, он жив.

— А если шутит доктор, значит он — садист?

— А знаете, что флебологи ценят в женщине больше всего?

— Знаю, ножки. Это же их основной доход.

— Так вы еще и прагматичная?

— Нет.

— Флебологи больше всего ценят в женщине чувство юмора.

С этими словами Сенцов, вооруженный шприцем и тампоном склонился надо мной.

— Все будет хорошо. — Произнес он тем спокойным бесстрастно-людоедским тоном, каким обычно стоматологи говорят: «Что ж будем удалять все три и без наркоза».

От страха я взглянула ему прямо в глаза. Вероятно, это был взгляд кролика, собирающегося добровольно отправиться в пасть к удаву. Потому что доктор вдруг рассмеялся и опустил шприц. И тут я увидела за стеклами модных очков теплые, одушевленные глаза, так не вязавшиеся с ироничным тоном. «Давно не встречала таких хороших глаз» — подумала я и тут же ощутила, как тонкая игла тихо и уверенно входит в вену, направляемая опытной рукой. Вот уж действительно безболезненная процедура. И пока Сенцов колдовал над моей конечностью, приговаривая что-то себе под нос, я лежала и думала, что хорошие глаза — это большая редкость, особенно среди мужчин. У них обычно, к годам сорока, остается что-то одно: либо похоть, либо тщеславие, либо безразличие к жизни, причем лицо в целом может менять выражение, но глаза остаются при своем. Хорошие же глаза всегда говорят о разном. В них отражается душа и мысль. И смотреть в них — истинное наслаждение. Хорошие глаза не впиваются в тебя, не сверлят взглядом, не издеваются, ничего не требуют, они не смотрят испытующе, исподлобья, они не пронзают и не обжигают. Хорошие глаза никогда не надоедают, они беседуют с тобой само по себе, независимо от их обладателя и ни на что не намекают. В хорошие глаза можно смотреть долго и без стеснения. Именно такие глаза были у Сергея Дмитриевича Сенцова.