Она кивнула, не открывая глаз. Я сочла это добрым знаком. Вот если бы проскользнуть в ее облачные сны и там продолжить уговоры!
Глава третья
Рис двинулся по коридору рядом со мной.
– Ваше высочество, по всему замку, куда ни взгляни, ваши прекрасные вышивки. Счастлив познакомиться с мастером.
– Спасибо, – прошептала я. – Не так уж они прекрасны.
– Но они правда хороши!
Моим щекам сделалось жарко, язык не слушался. Мы немного помолчали.
– Изготовление облачных подушек – один из первых уроков чародея, – сменил тему Рис.
Мне стало любопытно, каковы же остальные уроки, но застенчивость мешала расспросить подробнее. Как и все наши чародеи, Рис пока ходил в учениках. Но летать, разумеется, умел. Все чародеи умеют. В курс обучения входили пять лет на придворной службе, где ученики творили мелкое волшебство, проделывали незатейливые фокусы с погодой и держали замок свободным от крыс.
Если он умеет прогонять крыс…
– Мне жаль, что так вышло с вашей горничной, – искренне посочувствовал Рис. – Вроде и глупо печалиться о том, кого едва знаешь, но, понимаете ли, чародеи не болеют. Мы никогда не болеем, поэтому болезнь кажется мне трагедией.
Он ждал, что я как-то отвечу.
– Э-э… это интересно.
Мы подошли к каменной винтовой лестнице, которая вела на нижние этажи замка. Лестница была слишком узкой, чтобы спускаться рядом. Рис по-рыцарски пошел первым, продолжая говорить через плечо:
– Это действительно интересно. Интересно, насколько мы отличаемся от других существ… насколько мы отличаемся от людей, а люди – от эльфов, а эльфы – от гномов, а гномы – от чародеев. Это завораживает. – Он улыбнулся, затем нахмурился. – Вы боитесь стать жертвой «серой смерти»?
Я помотала головой.
– Вы храбрая, принцесса Эдди.
Никто прежде не называл меня храброй. От этого я почувствовала себя странно, словно притворилась кем-то другим, словно Рис перепутал меня с Мэрил.
– Как вы думаете… – Я заколебалась, а потом торопливо продолжила: – Вы могли бы избавить замок от пауков?
Теперь он перестанет думать, что я храбрая.
Рис остановился, и я едва не налетела на него.
– Наверное, смогу. – Он подумал и энергично кивнул: – Конечно смогу. – И повернулся ко мне лицом. – Сегодня же. Мелкие уродливые твари, правда?
Он тоже их не любит!
Чародей возобновил спуск. Я улыбнулась ему в спину:
– Спасибо.
Он снова остановился и обернулся.
– На здоровье.
И поклонился, ухитрившись сохранить изящество даже на тесной лестнице. Мне тоже пришлось присесть в реверансе, затем мы двинулись дальше.
– По чародейским годам я чуть старше вас, но не намного, – сообщил он через несколько шагов. – Мне семьдесят восемь. В пересчете на человеческие годы – около семнадцати.
Семнадцать в семьдесят восемь! Сколько же они живут?
– Завидую человеческим детям. Вы так быст ро учитесь всему, что нужно. Мы с рождения умеем говорить и даже летать, но всему остальному учимся невыносимо медленно.
Вот и подножие лестницы. Рис снова поклонился:
– Теперь я вынужден вас оставить. Не терпится поговорить с вами снова.
Ему не терпится? А уж мне-то!
В детской сидела Белла и вязала крючком. Я взяла свою вышивку, но мысли мои блуждали слишком далеко, не давая сосредоточиться на работе. Они вертелись вокруг Трины и Риса, избавления от пауков и снова Трины.
Через полчаса вернулась с фехтовальной тренировки Мэрил. Постояла у меня за плечом, разглядывая мою работу, и рассмеялась:
– Мне нравится! Как ты это придумала?
Обычно я вышивала сцены из «Друальта», но на этой вышивке изобразила одну из дюжин горгулий, украшающих Бамаррский замок. Сам замок служил фоном: каменные стены кораллового цвета, синие крыши башен, стрельчатые верхние окна и воздушные арки между главной башней и контрфорсами.
На переднем плане горгулья с головой грифона яростно пучила глаза, зажав в хищном клюве кость. Рядом, разинув клюв от изумления, парил в воздухе настоящий грифон. Всамделишное чудище казалось менее опасным, чем его каменный близнец.
– Не знаю, почему это пришло мне в голову.
Но на самом деле я знала. Я придумала эту сцену себе в утешение, пытаясь укротить хотя бы одно чудовище.
– А бывало ли так, чтобы человек подхватил «серую смерть» и выжил? – сменила я тему.
– Вашему отцу время от времени докладывают о появлении лекарства, – отозвалась Белла, – но всякий раз выясняется, что на самом деле человек болел чем-то другим.
– Как ты думаешь, фейри могли бы вылечить Трину?
– Понятия не имею.
– Белла! – воскликнула Мэрил. – Разумеется, фейри умеют лечить «серую смерть». Они всё умеют.