— Но тебя тоже можно понять. Ты больна, у тебя наркозависимость, — она пожала плечами, — ты встречалась с Томом, когда употребляла. Болезнь управляла тобой, ты была не в силах с ней справиться. Не могла думать о нем, потому что все мысли были о наркотиках.
— Зато теперь я хочу вылечиться, чтобы хоть как-то загладить вину. Может, это глупо, но я надеюсь, что у меня появится шанс его вернуть.
На лице психотерапевта отразилось сочувствие. Она кивнула и сказала:
— Но ведь он мог поддержать тебя в этом деле. Мне кажется, тебе было бы проще.
— Не знаю… — задумалась я. — Может, он просто меня разлюбил.
— Этого мы не можем исключать.
Было больно такое слышать. Проигнорировав ее слова, я сказала:
— Я живу призрачной надеждой, что мы снова будем вместе. И если этого не случится, то я просто не знаю, как мне жить дальше. Я не представляю своего будущего без него, не представляю, что смогу влюбиться в кого-то другого.
— Нужно время, чтобы стало легче.
Я грустно улыбнулась.
— Это звучит, как издевательство… Прекрасно понимаю, что никто и никогда не будет любить меня так, как любил Том. Таких, как он, больше нет. Даже родители обо мне так не заботились.
Повисла пауза. Я обратила внимание на приоткрытое окно, из которого дул прохладный свежий ветер. В небе собирались тучи, а пальмы качались. Люди, гуляющие во дворе, начинали заходить обратно в здание.
— Тебе не хватало заботы родителей? — спросила миссис Томпсон.
Я очнулась и посмотрела на нее.
— Да. Просто… Кто еще будет заботиться о тебе, если не родители? Любым другим людям это не надо, всем плевать. Но мама меня не любит, а отец любит, но… ему по большей части не до того, что со мной происходит.
— То есть Том дал тебе то, чего не давал твой отец?
Я закусила губу и уставилась на нее, покачав головой.
— Да, но… Слушайте, я знаю, как это звучит. Но это ничего не значит. Том — просто хороший человек и так проявляет любовь. То, что эти вещи совпали — случайность.
— Как думаешь, твой отец и Том похожи? — Она нахмурилась.
— Возможно, в чем-то. Они же друзья. А друзья всегда похожи, это логично.
— И как много в Томе черт твоего отца?
Тревога и тошнота сдавили грудь. Я сглотнула и сжала челюсть.
— Я понимаю, к чему вы клоните. Вы думаете, что я вижу в Томе отца.
— Я думаю, что ты переносишь роль отца на Тома, а он отчего-то с радостью ее выполняет.
— Вы ведь не должны давать оценку моим или его действиям, психологи так не делают, правильно?
Миссис Томпсон пожала плечами.
— Ты сложный пациент, и я пытаюсь говорить с тобой так, чтобы ты меня поняла.
— Меня тошнит от этой мысли, — бросила я, — давайте о другом.
Она кивнула.
— Честное слово, Белинда, у меня нет коварного плана. Мы будем говорить только о том, о чем ты сама захочешь.
— Ладно.
Я снова замолчала, а психотерапевт не торопилась прервать тишину. Спустя время она все-таки спросила:
— О чем ты хочешь поговорить?
— Не знаю. Предложите вы.
— Хорошо, — миссис Томпсон улыбнулась. — Как твои ощущения от приема лекарств?
Я задумалась. Мне прописали антидепрессанты и еще какие-то таблетки почти сразу, как приехала. Пичкали ими исправно каждый день, вот уже три недели.
— Ну, у меня больше нет тревоги, я не бьюсь в истериках и не пытаюсь себя убить. Я стала спокойнее, но… не могу сказать, что чувствую себя замечательно. Сами понимаете.
Она покивала.
— Лекарства должны поддерживать тебя, но основная работа — это психотерапия.
— Я понимаю. На самом деле, меня просто убивает мысль, что нужно использовать костыли, чтобы быть нормальным человеком.
— Ты нормальный человек. Просто твой мозг работает немного неправильно. Таких, как ты, много.
Я кивнула. Мне нужно было время, чтобы смириться с тем, что теперь всю жизнь я буду сидеть на таблетках.
Я оперлась о подоконник руками и посмотрела в окно. На улице шел ливень: летом в Майами сезон дождей. Сейчас было свободное время, отведенное на встречи с родными. Я никого не ждала, отец точно не стал бы приезжать ко мне две недели подряд, так что проводила время наедине с собой.
В наушниках играли «Нитл Граспер». Том пел совершенно прекрасную, но до боли грустную песню. Про одиночество, разбитое сердце и непрекращающееся похмелье. Я чувствовала, насколько он был разбит в этой песне. Хотя никогда не видела его таким в жизни. И даже не подумала бы, что такой, как он, может чувствовать себя подобным образом.