Он согласно кивнул и сказал:
— Да, но сначала, думаю, мне надо поговорить с Бартольдами.
— Нет. Я сама с ними поговорю, — возразила она, чем удивила саму себя. Еще несколько минут тому назад она была уверена, что никогда не захочет их больше видеть, не говоря уже о том, чтобы разговаривать.
Абель с сомнением взглянул на нее.
— Хорошо. Но имейте в виду, что сейчас они пребывают не в лучшем расположении духа.
— Я знаю, — сказала она. — Я тоже была здесь, помните?
Керри-Энн направилась к залу заседаний и встретила выходящих оттуда Бартольдов. Они выглядели совершенно разбитыми. Она так долго злилась на них, что ей понадобилось некоторое время, чтобы распознать неожиданное чувство, шевельнувшееся у нее в груди: это было сострадание. Она совершенно точно знала, через что им пришлось пройти.
— Мне хотелось, чтобы вы знали: я не держу на вас зла, — обратилась к ним Керри-Энн.
Джордж Бартольд чопорно кивнул в ответ.
— Благодарю вас, — ответил он невыразительным голосом человека, так и не оправившегося от потрясения.
А вот Кэрол Бартольд оказалась не столь сдержанной. Она метнула на Керри-Энн гневный взгляд.
— Вы оказываете ей дурную услугу и знаете об этом, не так ли? Она должна быть с нами.
Джордж Бартольд взял супругу за руку.
— Мне очень жаль, — извинился он перед Керри-Энн. — Мы оба расстроены, как вы легко можете себе представить.
— Я знаю. — Странно, но ей больше не хотелось мстить им и причинять боль. — Я… я просто хочу поблагодарить вас за то, что вы так хорошо заботились о ней. И еще я хочу уверить вас, что буду хорошо заботиться о ней, так что вам незачем беспокоиться.
— Мы сможем видеться с ней? Хотя бы иногда… — Голос у Джорджа сорвался. — Чтобы она не забыла нас. — Куда-то подевался его всегдашний властный тон. Сейчас он умолял ее.
Керри-Энн задумалась. Она не желала иметь ничего общего с Бартольдами и не сомневалась, что и они испытывают к ней не самые добрые чувства. Но, нравилось это ей или нет, они стали частью жизни ее ребенка, причем на довольно долгое время. Она не сомневалась, что и Белла по-своему полюбила их и что со временем, если бы весы правосудия качнулись в другую сторону, она считала бы их своими мамой и папой. Она также подумала о том, как бы поступила сейчас прежняя Керри-Энн. Та наверняка бы воспользовалась ситуацией, чтобы поглубже вонзить нож в их раны и повернуть его там.
— Мы что-нибудь придумаем, — пообещала она.
Джордж Бартольд взял ее за руку и крепко пожал, а потом с чувством произнес:
— Спасибо.
А еще через несколько минут она уже держала Беллу на коленях, впитывая ее родной запах и касаясь подбородком заплетенных на макушке девочки мелких косичек.
— Все устроилось, родная моя. Мы с тобой едем домой, как я и обещала. — Белла теснее прижалась к ней, словно была еще не готова поверить матери на слово. — Пока мы будем жить у тети Линдсей, но это ненадолго — скоро у нас появится свой дом.
Белла запрокинула головку и поинтересовалась:
— Мне понравилось у тети Линдсей. Почему мы не можем жить у нее все время?
— Ты можешь жить у меня столько, сколько захочешь, — заверила ее Линдсей и погладила Беллу по щеке. — А потом вы с мамочкой будете приходить ко мне в гости.
Заметив печальный взгляд, который бросила на нее Белла, Керри-Энн поспешила уточнить:
— Когда твоя тетя Линдсей выйдет замуж, под одной крышей нам всем будет тесновато. Мы же не хотим, чтобы бедный старенький дядя Рэндалл спал в собачьей конуре, верно?
— Нет уж, благодарю покорно! — Рэндалл рассмеялся, искоса взглянув на Линдсей. — Я уже побывал там, и мне почему-то больше не хочется туда возвращаться.
Рэндалл с пониманием отнесся к тому, что у него будут необычные жилищные условия. Он ничуть не возражал против присутствия в их доме мисс Хони — они со старушкой просто обожали друг друга. Но если бы в доме осталась Керри-Энн, а теперь еще и ее дочка, они буквально ходили бы друг у друга по головам. «Пришло время решать», — вновь подумала Керри-Энн.
Вопрос заключался в следующем: будут ли они жить вместе с Олли или вдвоем с дочкой?
Словно прочитав ее мысли, Белла спросила:
— Но где же мы будем жить, мамочка?
Керри-Энн подняла голову и поймала взгляд Олли. Он, не отрываясь, смотрел на нее, и в его взгляде читалось легкое беспокойство, как если бы он боялся ее ответа. Она заколебалась, не зная, что сказать дочери.
А потом она поняла, что ничего у нее не получилось бы без Олли. Он спас не только Беллу — он спас и ее саму. В благодатном тепле его любви она расцвела и стала сама собой. Она знала, что ей никогда не придется тревожиться о том, что Олли может бросить ее или изменить ей. И он будет хорошим отцом Белле, которая обожала его. С той самой ночи, когда он ворвался в жизнь ее девочки, подобно принцу Каспиану из «Хроник Нарнии», и унес в безопасное место, Белла смотрела на него так, как смотрела бы на любимого дядюшку или старшего брата. А когда она приезжала в гости или Керри-Энн вместе с Олли навещали ее, девочка, как хвостик, ходила за ним по пятам.