— Но ведь это правда, — сказала Прилепа.
— Хорошо иметь настоящего друга, — задумчиво сказал Миловзор.
— Тебе не нравится дружить с девушкой? — немного огорчилась Прилепа.
— Дурацкий вопрос! — сказал Миловзор.
— Чем же он дурацкий? — сказала Прилепа.
Внезапно по её щекам потекли крупные слёзы.
— Если девушку любят, то с ней не ссорятся, — всхлипывала она. — В этом нет никакой необходимости. Вполне достаточно её любить.
— Но ты мне дороже всего на свете, — уверял Миловзор.
— Нет, — рыдала Прилепа. — Ты предпочёл бы иметь какого-то там друга, потому что я глупая и верю своим глазам и говорю всё не то, и не нужны мне впредь твои нежности, если ты немедленно, сию же секунду, не пойдёшь со мной купаться.
— Ну, если так, — сказал Миловзор, — пойдём купаться.
И они пошли в огород.
Огород имел форму прямоугольника, на котором прямые и изогнутые грядки образовывали узор, напоминавший доску для игры в «мельницу». На одних грядках росли всевозможные овощи, а на других — цветы. В самом центре огорода была разбита круглая клумба. А в самом центре клумбы стояла бронзовая чаша на бронзовом основании. Эта чаша, украшенная листьями, служила купальней для птиц.
Прилепа ловко вскарабкалась на чашу, приподняла подол юбки, уселась на иссечённый край и стала болтать ногами в тёплой воде.
— Девушки — странные люди, — сказал Миловзор. — Вечно они задирают юбку прежде, чем где-нибудь сесть.
— Они боятся испачкать платье, — сказала Прилепа, — а панталоны можно постирать.
— А если бы мы, мужчины, каждый раз, прежде чем сесть, снимали штаны? — съехидничал Миловзор.
— На твоём месте я так бы и сделала, — сказала Прилепа.
Эта идея Миловзору понравилась. Он разделся, улёгся на металлическое возвышение, мягко выступавшее из воды, и позволил обрызгать себя с ног до головы, которую он положил на колени Прилепе.
Они закрыли глаза, Они ощущали воду, воздух и солнце, им было хорошо. Но тут чей-то хриплый наглый голос произнёс:
— Эй, вы!
Оба открыли глаза. В воде перед ними сидела зелёная Лягушка.
Лягушка проквакала:
— Здесь нельзя купаться.
— Жаль, — сказал Миловзор. — Почему же нельзя?
— Запрещается, — сказала Лягушка.
— Просим прощения, — сказала Прилепа. — Мы не знали, что это запрещено.
Они не знали! — съязвила Лягушка.
Каждому понятно, что это купальня для птиц. Разве вы птицы?
— Не думаю, — сказала Прилепа. — А сами-то вы разве птица?
— Это к делу не относится, — возразила Лягушка. — Сейчас речь идёт о вас.
— Видите ли, — миролюбиво сказала Прилепа. — В конце концов, я тоже сплю в Птичьем гнезде.
— Вот как? — сказал Лягушка. — Вам давно пора быть дома и высиживать ваши яйца.
Услышав такое предложение, Миловзор и Прилепа расхохотались.
— Сегодня вечером мы славно повеселились в саду! — говорили они друг другу. Перед сном Миловзор поцеловал Прилепу и даже не один раз. Потом она побежала к своему Птичьему гнезду, а он вернулся в свой Цветочный горшок. Там он улегся на спину. Но едва он улёгся, как услышал пение Прилепы. Ведь она пела каждый вечер и делала это для него.
Вот слова её песни:
«Сейчас она уснёт», — успокоился Миловзор. Но едва он сомкнул ресницы, в дверь что-то стукнуло. За дверью оказалась Летучая мышь. Нервно трепеща крыльями, она прошептала ему на ухо.
— Как только взойдёт луна, извольте быть у Чайной беседки на экстренном собрании. Явка обязательна.
И она упорхнула. Но вернулась обратно и почти неслышно, как умеют только летучие мыши, шепнула на ухо:
— Совершенно секретно!
И с этими словами она исчезла в темноте, чтобы продолжить своё ночное оповещение.
Глава третья. Собрание у Чайной беседки
В неверном свете восходящей луны Чайная беседка казалась тенью на фоне других теней сада. Она была возведена на восьмиугольном основании и опоясана дощатыми перилами; на восьми высоких подпорках покоилась увенчанная шпилем крыша.
Миловзор понял, что приглашён в узкий круг избранных. Здесь были только солидные особы, а не какие-то там кузнечики и прочая садовая мелочь.