- Спасибо, бабушка, я за вами на санях с Дедом Морозом приеду, и мы вместе встретим Новый год! До свидания!
Баба Яга смотрела ей вслед. На душе стало как-то легко. Она ещё может приносить кому-то пользу и нужна этому миру. Энергия жизни наполняла ее. Яга даже не заметила, как немного выпрямила спину. Лицо посветлело и помолодело лет на двести.
***
Часть 2
***
- Ах, скоро Новый год! Нужно привести себя в порядок. Как же я в таком виде выйду к людям? Испугаются. Да уж, репутация у меня... И вид у меня еще тот… Сложно мне будет.
Яга присела на свой скрипучий стул. Мысли грустные захватили все ее существо. Воспоминания нахлынули потоком. Все то зло, что она причинила людям, просто так из вредности, словно гранитная плита, придавило сверху. Такая тоска накатила, что хоть волком вой, нет не волком, а реветь, как медведь, на весь лес.
Картины прошлого проносились перед глазами, как кадры кинофильма, замедляясь на тех моментах, за которые особенно стыдно.
Баба Яга не знала слез уже много веков, с тех пор, как люди отвернулись от нее. Она дала себе обещание, что никто и никогда не заставит её плакать. А вот сейчас хотелось реветь на всю вселенную.
Когда-то много-много десятилетий назад, будучи ещё молодой и красивой девушкой, она ушла в лес подальше от людей. Используя свои магические способности соорудила избушку, на которой, в случае необходимости, можно перемещаться с одного места на другое. Так и жила.
Иногда какой-нибудь путник натыкался на ее жилище. С каждым она поступала по справедливости: кто к ней с добром, тому помогала, ну, а кто с хитростью - тому не повезло. Поэтому разные слухи ходили об Яге, но она не переживала об этом, так как давно разочаровалась в людях, и ей было совсем неинтересно, что там творится в мире.
- Так! Что это я раскисла! Пора заняться делом! Скоро Новый год! За мной приедут… и моя жизнь изменится.
Баба Яга решила навести порядок в избе, в своей голове, а заодно подготовить все свои магические штучки, ведь теперь она станет популярной, и нельзя опозориться, все должно работать исправно. Так, за делом и в своих мыслях, она не заметила, как дверь в избушку отворилась, и на пороге появился Леший.
- Здорово, Ягусенька! Как поживаешь? Что нового?
Яга обернулась, посмотрела на него, ничуть не удивившись:
- А, сорока на хвосте уже донесла… Как видишь, собираюсь.
- Ты сбрендила, старая? Зачем тебе это? Люди неблагодарные! Забыла, как они с тобой поступали? Ну, какой блогер из тебя?
- Да ладно, Леший, уймись. Знаю, ревнуешь! Вот найду там помоложе тебя!
- Ничего… я … не ревную…
- Знаю, знаю. Боишься признаться - характер мой изучил. Сердце мое закрыто для любви с тех пор, как я одна осталась с дочкой.
- Да ладно тебе, Яга, не вспоминай про это. Мы с тобой так хорошо жили рядом, ты меня плюшками баловала... Не уезжай к людям.
- Ты знаешь, засиделась я тут, надо бы косточки поразмять, на мир посмотреть – себя показать!
- Боюсь я, знаешь, не за тебя, а за тех, кто обидит тебя. Ведь ты страшна в гневе. Никто еще от тебя живым не ушел.
- Ой, не преувеличивай! Нашел кого жалеть! Все получают по заслугам!
- Злопамятная ты! Только вот своей дочери и внучке все прощаешь! Надо было их еще в детстве как следует отлупить, может другими людьми бы выросли.
- Не говори мне про них! Все, забыли! Нет у меня родственников! Я одинокая старушка-блогерша! Нет! Я женщина в расцвете сил и возможностей! А что? Я им всем еще покажу!
- Даже не сомневаюсь, красотка!
Яга посмотрела на него, подмигнула, подошла к полке с разными банками-склянками. Взяла с самой верхней полки хрустальный флакон синего цвета, подняла его на свет, изучила взглядом содержимое и таинственно произнесла:
- И вот настал твой час.
Яга открыла баночку, поднесла к губам и отдернула руку:
- Может не стоит?
Леший молча наблюдал за ней, боясь спугнуть. Он знал, что примерно такое зелье Яга уже давно дает своей дочери. Он лишь жестом показал, чтобы она выпила содержимое.
Яга быстро поднесла ко рту флакончик и выпила зелье. Тут же в глазах у нее потемнело, голова закружилась, и она без сознания упала на пол. Леший не ожидал такого, но не растерялся, поднял свою подругу и отнес на кровать, а сам вышел из избы.