И сразу в доме все повеселели. Сестренка улыбалась ему, заботливо поправляла одеяло и спешила сообщить новости:
— Еще день-два — и яблони зацветут. А вишни у школы — ты бы видел! — белые-белые. Ну точно снегом обсыпаны. А знаешь, сколько на градуснике сейчас?
— Наверное, семьдесят. — Косте была приятна болтовня сестры. Радовало, что он может слушать и даже сам пошутить.
— Глупый. Семьдесят не бывает. Двадцать один градус! Вот сколько. Как летом. А знаешь, мы летом в Крым поедем! Тебя на море надо поправлять. Папа так сказал.
— Ребята про меня спрашивали?
— Ну конечно! Только к тебе никого пускать не разрешали.
— А кто спрашивал?
— Сима. Ленька Криворучко… Еще другие…
— А Гринька?
— Ну и что? Спрашивал. Да, спрашивал! Но я бы, Костя, не советовала водиться с ним. Ведь ты и заболел из-за него. — Видя, что брат не останавливает ее, Леночка еще больше осмелела: — Он очень плохой. Я сама видела, как одного мальчика он заставлял есть землю. А у другого двенадцать волосинок из макушки выдернул. Тот ему что-то проиграл. Из таких, как Гринька, настоящие хулиганы получаются. Папа даже хочет к его матери пойти, чтобы она строже смотрела за ним…
И Аркадий Федорович очень обрадовался, что сын наконец-то пошел на поправку.
— Ну, сочинитель, — потирая руки, сказал он, — и напугал же нас. Боялись, осложнением кончится… Полезешь еще в студеную воду?
— «Моржи» и зимой плавают.
— Сравнил — «моржи»! Они специальную тренировку проходят. И не один год к тому же. Лучше пока к морю десант выбросим. С середины июня у меня отпуск, вот всем семейством и двинем к синему Черному морю. Одобряешь?
— Здорово, — улыбнулся Костя. — Ты командиром будешь, а я кем?
— Тоже в начальство метишь? — подмигнул отец. — А не рано? Может, просто рядовым тебе быть? Рядовой-отдыхающий. Рядовой-ныряющий. Рядовой-загорающий. Плохая разве должность?
— Хорошая, — согласился Костя.
Научное дело
Во вторник, в десятом часу утра, зазвонил телефон. Костя еще лежал в кровати. Подниматься и брать трубку ему не хотелось. Родителей нет, Ленка — в школе и вообще скорей всего ошиблись номером. Не раз бывало: поднимет трубку — то мастерскую индпошива спрашивают, то какой-то Центросоюз, то неизвестную Светлану… «Не пойду», — решил Костя. И даже глаза прикрыл. Но звонки, настойчивые и резкие, не умолкали. Не выдержав, он откинул одеяло и побежал к тумбочке с телефоном.
— Это больной Киселев? — донесся голос, по которому Костя затруднялся определить, кому он принадлежит — мужчине или женщине.
— Да, я Киселев, — ответил Костя, сразу подумав, что звонят из поликлиники.
— Как здоровье?
— Уже хорошее. Спасибо.
— Гемоглобин в норме?
— Чего? — переспросил Костя.
— А лейкоциты?
Костя совсем растерялся.
— Я не понимаю вас.
— Ты один дома?
— Да.
— Сейчас мы подъедем.
Наверное, целую минуту Костя держал перед собой трубку, испускавшую прерывистый писк, и тупо, в полном недоумении смотрел на нее, словно белая трубка с темными оспинами дырочек могла что-то объяснить ему. Странные какие-то вопросы… И голос… Может быть, охрипла? Или телефон искажает? А тогда голос у докторши был ласковый, хоть и вредная сама. Неужели опять начнет слушать и в рот заглядывать?..
Торопливо надев штаны и рубашку, Костя причесался, распахнул окно и положил на стол учебники. Пусть видит, что он уже здоровый совсем и готовится завтра идти в школу. Давно пора. Завалялся. А то и времени не останется, чтобы исправить двойки. Хотя бы по географии…
Однако не успел Костя и книжку раскрыть — новый звонок, на этот раз из передней. Приехали? Так быстро?.. Когда же успели? Костя юркнул в прихожую и прильнул к дверному глазку. Действительно, врачи. В круглом окошечке разглядел две крохотные фигурки в белых халатах.
Он поспешно открыл дверь. Докторши, приходившей к нему раньше, среди них не было. На одной, в зеленом берете и красных босоножках, темнели выпуклые стекла очков. И другую, чернокудрую, с ярко накрашенными губами и желтым портфелем, Костя видел впервые.
— Ты — больной Киселев? — хрипловатым голосом спросила черноволосая врачиха.
— Я, — оробев, ответил. Костя и посторонился, пропуская женщин в белых халатах.
— Так… — Чернокудрая поставила портфель на пол и очень деловито проговорила: — Значит, гемоглобин в норме!.. Где же у тебя болит?
— Не болит… Уже ничего не болит, — пролепетал Костя. Что-то знакомое вдруг почудилось ему в голосе чернокудрой врачихи, но та, выпятив ярко-красные губы, решительно потребовала: