— Натали, виноват ли я, что кроме оркестровой трубы, предметы иного назначения держатся в моих руках крайне ненадежно. Лучше у окна в это время посижу. Созерцание машины с целью ее сохранности…
Вавилон толкнул дверь. Этого болтуна не переслушаешь. В кухне он открыл холодильник, достал бутылку «Ркацители». Пусть себе потягивает вино и болтает сколько влезет. Какой еще прок от него. От Гриньки и то больше пользы. Ладно, хоть машину дает, и то спасибо.
Из своей комнаты вышла мать. По-прежнему нарядная и чуточку обиженная.
— Для приличия и со мной могли бы немного посидеть.
— Ма, красивая моя, обязательно посидим. — Вавилон обнял круглые и гладкие плечи матери. Алла Игнатьевна вмиг растаяла и горячо зашептала:
— Волик, она — прелесть! Где ты ее разыскал? У вас, прости, что — роман?
— Вот именно — Роман, — обреченно вздохнул сын. — В Романе все и дело.
— Отчего же так грустно? Ты должен радоваться. Любовь к такой девушке — это счастье. Она облагородит тебя…
— Маман, хоть ты не трави меня!
— Ничего не понимаю. Да в чем дело?
— А в том, что хороша Маша, да не наша.
— Как?.. — ошеломленно спросила Алла Игнатьевна. — Она с этим… бородатым?
— С этим, — подтвердил Вавилон. — С бородатым… У него — все. И борода, и машина, и Наташа. Вот и сухое вино ему же несу. Счастливчик…
Научные вопросы
Кабинет биологии помещался на втором этаже, совсем недалеко от Гринькиного класса. На каждой переменке Гринька проходил (а то и по нескольку раз) мимо дверей кабинета и всякий раз с тайной радостью думал о том, что в кармане у него лежит ключ от замка и он может в любой день потихоньку зайти в кабинет, потрогать всякие экспонаты, приборы, а главное, посмотреть в микроскоп.
Но идти одному, он считал, было бы теперь нечестно. Сам же разболтал Киселю про ключ и предложил вместе смотреть в удивительный микроскоп. Может, напрасно разболтал? А все из-за той крестовой десятки. Жалко стало Киселя, вот и сказал про микроскоп, думал, что обрадует. А тот вроде и не обрадовался нисколько. Три дня уже прошло, он и не вспоминает. Неужели не интересно ему? Или просто трусит? Напугали его папочка с мамочкой. Слабак! Не иначе как над уроками сидит потеет теперь. Двоек-то нахватал сдуру.
Гриньке стало скучно. С десяток раз объехал на велике самые удобные дорожки двора. И вдоль Костиного дома покатался, не одну ребристую трассу проложил под его балконом. Не выглянул дружок Костя. И призывных дзинь-звоночков будто не слышал.
Совсем, видать, заучился. Гринька сплюнул и уже собирался взять курс на свой возвышавшийся девятью этажами дом, как вдруг на сверкающий в лучах солнца руль, рядом со звонком, уселась маленькая, необыкновенной красоты бабочка с узенькими и прозрачными нежно-зелеными крылышками.
Гринька смотрел на нее изумленно, боясь дышать. Потом стал медленно приближать руку к нежданной гостье… Есть, попалась! И вновь долго, не мигая, рассматривал он свою изумрудную пленницу. Насмотревшись, достал спичечный коробок, без жалости высыпал на землю спички, а их место заняла зеленая бабочка. Подержав коробок возле уха и ничего не услышав, Гринька решил, что пленнице одной скучно. Через минуту он подселил к ней темно-синюю муху, усевшуюся погреться на седле его велика.
Бережно, спрятав «зоопарк» в нагрудный карман, Гринька одним махом вскочил на седло и энергично закрутил педалями. Не останавливаясь у своего дома, промчался дальше, на улицу, и затормозил возле молочного магазина. Телефонная будка была свободна. Гринька не пожалел двушки, набрал номер Костиной квартиры. И когда трубку подняли, сказал:
— Слушай, Кисель, это я. Узнал?.. Один дома?
— Один, — радостно ответил Костя. — Ты первый раз звонишь?
— Из будки — первый. А велосипедным звонком полчаса тренькал. Затаился, не показываешься.
— Я не слышал. В ванне лежал. Под водой. Угадай, сколько времени был под водой? Не угадаешь. Рекорд — семьдесят три секунды. Думал: грудь лопнет…
— Рекорд! — фыркнул в трубку Гринька. — Это ерунда. Я две минуты просижу. Ты, Кисель, лучше скажи, что такое электроника?
— Каждый дурак знает.
— А бионика?.. Ага, молчишь! Не знаешь! Пчела за три километра улетит, а все равно улей свой находит. Или летучая мышь. Она как ласточка летает, только в темноте. И ни на что не натыкается. Потому что локаторы у нее специальные. Вот ученые смотрят на этих животных или там букашек и открытия делают. Локаторы, например… В общем, много всяких изобретений. Кисель, я бабочку сейчас поймал, красивая — не насмотришься! Усики у нее зачем-то, четыре лапки. А в крылышках перепонки, как паутинка… Еще муху поймал…