— Коробку дай мне! — распорядился Гринька. — А Калачу пару раз по шее отвесь!
— Не поможет… Да и за что про что бить-то?
— Чтоб не шпионил.
— Тогда уж точно станет выслеживать. Знаю его… — Указательным пальцем левой руки, на котором еще темнел ушибленный ноготь, Костя старательно почесал за ухом. — Обмануть бы как-то надо, со следа сбить… Слушай: давай обратно коробку. Скажу, что это особый червяк, рыба, мол, на него очень клюет. Ну и Калач тогда клюнет! — Костя засмеялся.
И Гриньке мысль понравилась:
— Кумекаешь! На, — возвратил он коробку, — покажи ему, пусть понюхает.
— Пусть даже полижет! — сказал Костя.
— Пусть даже откусит половину!
— Пусть весь глотает! — разошелся Костя. — Ничуть не жалко!
Свой гениальный план Костя решил осуществить немедленно. Хочешь выиграть бой — наступай первый, не жди! Симку он нашел в коридоре и тотчас с недовольным видом подступил к нему:
— Ты куда же из очереди девался? Отошел на минутку — нет.
Ошарашенный Симка часто-часто заморгал.
— Это ты девался. А я в очереди стоял.
— Стоял! — не дрогнул Костя. — Знаем, как ты стоял! Теперь по твоей милости голодным остался.
Симка всегда уважал определенность. Когда сталкивался с чем-то непонятным, необъяснимым, то сильно терялся. Он снова поморгал белесыми ресницами и наконец твердо изрек:
— Врешь ты все! Стоял я в очереди. Пять человек было. Как же ты меня не видел?
— А-а, — протянул Костя, — так ты, наверно, уже съел свой коржик, когда я в буфет вернулся.
— А куда ты ходил?
— Тебе обязательно доложить требуется!
— Ну, говори, если не врешь.
— Во двор выбегал.
— А зачем? — Симке Калачу все-все нужно было представить себе четко и точно.
— За травой.
— Гы!.. — Симка недоверчиво рассмеялся. — Рассказывай сказки! Так и поверил!
— Сказки! Тогда гляди! — Костя отвел Симку в сторону подальше от ребят, оглянувшись, достал из кармана коробку и раскрыл ее. — Убедился?
— Червяк… А зачем он тебе?
— Так это, знаешь, какой червяк? Самый вкусный на свете. Любой рыбе он только и снится. Думаешь, на самом деле сказки рассказываю? На, попробуй лизни. Этот червяк особой породы. Самый редкий сорт. Не бойся, лизни. — Костя с готовностью поднес коробку приятелю к самому рту.
Ужасно хотелось Симке знать — правда это все, что говорит Костя, или на пушку берет. Однако лизнуть красноватого противного червяка он не решился.
У Симки наверняка нашлось бы и много других вопросов относительно диковинного любимца рыб, но Костю выручил звонок на урок географии.
Василия Васильевича, стоявшего с точеной указкой в руке возле географической карты, Симка почти не слышал. То и дело взглядывал сбоку на невозмутимо-серьезное лицо Кости Киселева и по привычке кусал кончик ручки. Кусал-кусал, да и перестал — рот разинул. Радостно подумал: «Сказал, что за травой бегал, а трава совсем вялая была!»
И еще не успел смолкнуть трескучий звонок на переменку — Симка вскочил с места и притиснул Костю на его парте.
— Покажи еще раз червяка, — зашептал он.
— Все-таки решил лизнуть? Пожалуйста, с удовольствием! — Костя раскрыл под крышкой парты коробочку. — Можешь даже пососать. Разрешаю.
— Говоришь, за травой бегал?
— Конечно. Это дорогой червяк, понимающий рыболов двух рублей не пожалеет. Его свежей травой кормить надо.
— Свежей? — ехидно переспросил Симка. — А здесь какая? Сено, а не трава.
Костя поперхнулся. Но только на секунду-другую — тут же овладел собой:
— Сам ты сено! Конечно, целый урок пролежала трава, ну… и немного повяла.
— Немного! Брехун ты, Киселек!
Подобные оскорбительные слова в его адрес давали Косте полное право искренне возмутиться.
— А ну, слезай с моей парты! И мотай вообще куда подальше!
Костя с выражением оскорбленной невинности на лице вышел в шумный коридор, не спеша проследовал в конец его, до самой лестницы, и оглянулся. Мелькали мальчишки, девчонки, коридор, как на аэродроме, гудел плотным гудом, но Симки нигде не было видно. Вот и хорошо, отстал наконец. Костя торопливо сбежал вниз, к раздевалке.
Занятый мыслью о разговоре с Гринькой и о той, уже близкой минуте, когда они потихоньку отопрут медным ключом дверь биологического кабинета, Костя, спускаясь с лестницы, не мог и предположить, что в этот самый момент за ним осторожно, внимательно и с огромным любопытством следят немигающие глаза Симки Калачева.
«Скорощейка»
Отец любил придумывать забавные словечки. Костю, когда тот был еще совсем маленьким, Аркадий Федорович в шутку называл — «пустолейка», оттого что Костя мог целый час плести нескончаемый рассказ, в котором никакого смысла не было, зато нелепиц всяких — больше, чем семечек в тыкве. «Волк съел шляпу, а в шляпе сидело дерево, а на дереве вместо яблок росли гвозди…» И так до бесконечности. И еще Костя в детстве отличался тем, что медленно и лениво ел. Зачерпнет иной раз ложкой кашу и задумается. Да так крепко, что, бывало, и ложкой в рот не попадал. И за это Костя получил новое имя: «тихоешка».