Эти ожившие молодцы-единички развеселили ребят. Но еще смешнее было, когда прочитали на экране, что «хулигана злодея» играет заслуженный артист двора Гриша Швырев.
Сам Гринька, сидя возле стрекотавшего аппарата, не мог сообразить — смеяться вместе со всеми или же, наоборот, сохранять невозмутимый вид. Но, ощутив на плече руку дяди Аркадия и увидев, как тот приятельски подмигивает ему, Гринька расплылся в улыбке.
А новые титры уже информировали, какие артисты играют «трусливого мальчика», «робкого» и «хорошую девочку с бантиками». Заключительный титр сообщал, что фильм снят на дворовой киностудии «Дружба».
А потом Гринька словно отключился и уже плохо что-либо понимал. Особенно в первые минуты. Видеть самого себя бегающего со страшным лицом, махавшего кулаками, дымящего папиросой было настолько удивительно, даже невероятно, что он сидел будто оглохший, онемевший, будто и дышать перестал.
Но вот ошеломление схлынуло, и он начал различать звуки, осмысливать происходящее на экране. И странно: Гринька, сидевший сейчас на табуретке, негодовал на Гриньку, который на экране безжалостно топтал крепостную стену с башенками (а перед этим Симка так старательно, ползая на коленках, лепил ее из песка). И вместе с ребятами сочувствовал ни в чем не повинному Косте, когда хулиган Гринька в три прыжка догнал его и так толкнул, что тот совсем натурально грохнулся на песок.
Да, велика сила искусства! Попробовал бы кто-нибудь посмеяться над Гринькой! Несдобровать бы тому. А тут смеются взахлеб.
В конце фильма злодей все-таки получил по заслугам! Трое слабеньких и обиженных объединились и проучили нахала. Пока обидчик сладко спал, выдувая губами пузыри, ребятишки вырыли яму и наносили в нее воды. А сверху палками и бумагой накрыли яму, песком замаскировали. И снова принялись за дело. Проснулся злодей, видит — опять эти слабаки работают. Больше прежнего понастроили. Разбежался он и кинулся животом на дворцы и улицы, чтобы враз все порушить.
Тут и грохнули зрители. Угодил злодей в яму, лишь вода фонтанами брызнула!
И экран погас, и свет в люстре Костя включил, а веселье не умолкало. Давясь от смеха, все, буквально все ребята смотрели на Гриньку, даже пальцами на него показывали. И нисколько не было ему обидно. Ведь и правда смешно. Так ему, злодею, и надо!
А потом все хвалили Гриньку. Жали руку. Поднимали большой палец. А Леночка подбежала, запрыгала и в ладоши захлопала:
— Ты теперь у нас заслуженный артист двора!
Лидия Ивановна отдернула на окне штору, и в комнату ворвался еще яркий уличный свет. Зрители начали собираться домой.
Аркадий Федорович подозвал Гриньку.
— Привет передавай матери. Жаль, что не пришла. Посмотрела бы на своего артиста. А сыграл ты хорошо. Молодец!.. Ну, а не забыл — завтра в цех ко мне собираемся?
— Помню, — кивнул Гринька. — Только завтра ведь воскресенье. Разве завод по выходным работает?
— Обязательно. У нас непрерывный процесс. Слышал о таком? Домны, конвертеры, электропечи, прокатные станы работают день и ночь. Их нельзя останавливать. В субботу, в воскресенье, в любой праздник выдают металл… Так не забудь: к девяти часам приходи…
А передняя все еще гудела голосами и смехом. У кого-то затерялся ботинок, кто-то по ошибке пытался надеть чужие кеды, а они не лезли на ногу. Наконец шумная ватага выкатилась во двор.
Домой идти Гриньке не хотелось. Обида на мать еще жила в нем, будто острым коготком царапала. Как же она забыла? Не пришла! А вот ребята, чужие, даже не из его класса и живут на других улицах, не поленились, пришли. Гринька недобрым взглядом окинул свой балкон на восьмом этаже и в окружении ребят зашагал дальше. Держась к нему поближе, тут же вышагивал и Симка. Ему, остававшемуся обычно в тени и не избалованному вниманием сверстников, сейчас было необыкновенно приятно и лестно ощущать свою значительность. А поскольку друг его и коллега по съемкам фильма Гриня был в эти минуты отчего-то мрачен и не очень расположен к разговорам, то Симка инициативу взял на себя. Да и ребята были свои, одноклассники.
Выйдя на гудящий от машин проспект, ребята с удовольствием попили лимонной газировки из автомата (хотя и вечер спустился, а прокаленная солнцем каменная улица еще дышала жаром) и стали прощаться. Игорь Пахомов, тряхнув поочередно обоим друзьям руку, сказал: «Ну, бывайте здоровы, заслуженные артисты! Желаю успехов!» Вслед за ним и остальные ребята радостно подмаргивали: «Пока, артисты!»