Гринька кивнул. Хотя, если честно, то не все было понятно. Чего-то вроде не договаривает Вавилон.
— На всякий случай, — продолжал гость, — можешь знак подать. Трусы на балконе повесь. Какие есть — синие, черные?
— Желтые.
— Еще лучше. Самый яркий цвет. Аварийный. За два километра видно… Повесишь трусы — это значит: все в порядке, ты один. Вход свободен. Ответишь на два коротких стука: тук-тук, тук-тук. Договорились?
— Ладно, — сказал Гринька.
— А с финансами как? — собираясь уходить, спросил Вавилон. — Туго?.. Вижу, что туго. Сам не богат, но рублевочка найдется для друга. — Он сунул Гриньке в карман мятую бумажку. — До отъезда еще увижу тебя. А лучше сам забеги ко мне. Как проводишь товарища, сразу и заходи. Ну, спасибо за помощь! Будь здоров. Про желтый флаг не забудь.
Закрыв за Вавилоном дверь, Гринька тяжело вздохнул, а потом достал смятый рубль, разгладил его и, сложив вчетверо, снова опустил в карман.
Кверху тормашками
Не каждый сумеет так: бежать по дорожке, пританцовывать, петь да еще и кружиться одновременно. У Леночки получалось. Косички ее с бантиками разлетелись в стороны, а портфель описывал круги, будто самолет, поднявшийся с аэродрома.
— Я бегу, кружусь, танцую. Я бегу, кружусь, танцую… — напевала Леночка и постепенно приближалась к своему подъезду.
Три ступеньки высокого крыльца она проскакала на одной ножке, а еще три ступеньки — на другой.
У длинного, почтового ящика с обозначенными номерами всех квартир подъезда Леночка на секунду задержалась, приблизила лицо к темным дырочкам, даже мизинчик туда сунула. Пусто. Поскакала дальше.
— Пусто, пусто в ящике. Пусто, пусто в ящике, — пела она.
— Чего такая веселая? — увидев ее в дверях, спросил Костя. — Пару заработала?
— А у нас, а у нас не было уроков!
— Неужели совсем кончили учиться? — позавидовал он.
— Не совсем. Просто Нина Юрьевна вместо уроков водила нас в парк. Про цветы рассказывала, травы. Еще про деревья. — И без всякой связи Леночка спросила: — Почту из ящика вынимал?
— Твоя «Пионерка» в понедельник не приходит.
— А если я не про газету спрашиваю?
— И «Мурзилке» не время, — наставительно заметил брат. — Разве забыла, когда приносят?
— Может, меня и журнал не интересует…
— А ну тебя! — отмахнулся Костя. — Болтаешь не знаешь что… Не слышала — в пятницу будто последний день учебы? Вот бы здорово! Каникулы! Красота! Эх, было бы ружье для подводной охоты! Стрелой зарядишь — бамц! Готово!
— Кость, а удочки на море возьмем? Научишь меня рыбу ловить?
— Что удочки! И спиннинг возьмем. Конечно, ружье лучше, но спиннинг тоже хорошая вещь. Сто метров жилки. Ка-ак размахнешься!.. Ты видела папин спиннинг? — Распахнув дверь кладовки, Костя уже полез было куда-то наверх, но Леночка сказала, что не надо показывать. Видела этот спиннинг. Катушка такая железная с дырочками. На палке.
— Ты лучше историю почитай, — сказала она, входя в привычную роль учительницы. — История у вас сегодня на третьем уроке будет. Двойка у тебя и тройка. Могут спросить.
Ну ж дотошная! Про все знает. А спросить и правда могут. Еще, что ли, поучить?
Основательно проштудировав с десяток страниц учебника истории, Костя сильно зауважал себя и вспомнил про английский (тоже с оценками там не очень ясная ситуация). Пришлось и английский полистать. Да-а, подзапустил. Времена, глаголы, исключения… В седьмом классе надо будет взяться посерьезней…
Едва в школу не опоздал Костя, так заучился. А вообще спасибо сестренке. Не напрасно посидел лишний час. Довольная англичанка пятерочку в дневнике его вывела. И по истории, хоть к доске и не вызывали, но раз пять поднимал с места руку. И отвечал — будьте уверены, сам радовался.
Удачно складывался этот школьный день. Легко. А уж про ребят и говорить нечего! На переменках жались к нему, почитали за честь лично поговорить с «артистом», вспомнить забавные эпизоды фильма. Конечно, и Симка ходил гоголем. Не хватало лишь Гриньки. Ожидали, что сам поднимется к ним на третий этаж, а он не поднялся. Свои, наверно, хлопоты. Все-таки последние дни учебного года…
Как только кончился пятый урок, Костя, не мешкая, спустился на второй этаж и прошел в конец коридора, где рядом с хорошо известным ему теперь кабинетом биологии помещался 6 «В». Класс, словно трансформатор высокого напряжения, гудел оживленными голосами, смехом, стуком, беготней. Костя сунул голову в распахнутую дверь и увидел, что пятая парта у окна свободна. Поискал глазами среди ребят — нет Гриньки.