— Благодаря Мелани я смогу узнать, так ли это на самом деле. — Он увидел вопрос в глазах Марго. — Потому что это Мелани настояла на том, чтобы мы с Лансом воссоединились. Она все время подталкивала нас к этому, облегчив мне первый шаг к примирению.
«А вы очень напоминаете дочь», — мысленно добавил он.
— Вы прекрасно ее воспитали.
Нельзя сказать, что ее участие в воспитании сыграло решающую роль. Редко требовалось направлять и указывать Мелани, что делать. Дочь отличалась врожденным здравым смыслом, понимая, что хорошо, а что плохо. Внимание требовалось разве что во время болезней, да и болела она редко. Мелани такая дочь, о которой можно только мечтать.
Но Марго не собиралась обременять Брюса описаниями процесса воспитания и восхвалять добродетели своего чада. Она коротко сказала:
— Мне помогали. Брюс сделал вывод. — Муж?
Марго покачала головой.
— Моя тетя.
— Полагаю, что здесь мы в равном положении. Ланса воспитывала его тетя Бесс, моя сестра. Вон она, — указал он, — танцует. Я представлю вас позже. Она взяла на себя заботу о Лансе после смерти моей жены.
Раз уж им суждено породниться, подумала Марго, то секретов быть не должно. И она рассказала Брюсу все об отце Мелани.
Ее исповедь изумила Брюса. Он не мог представить человека в здравом уме, бросающего Марго.
— Может, он слепой был?
Она рассмеялась.
— Нет, всего лишь бессердечный и глупый. Образ Джека давно побледнел. Не осталось ни боли, ни гнева, ничего.
— О его глупости говорит хотя бы то, что он лишил себя счастья быть отцом. Я не променяла бы возможность быть матерью Мелани ни на какие блага в мире.
Она решила направить разговор в иное русло.
— Я думаю, что ожидает Мелани и Ланса. Она отчаянно влюблена в него.
Брюс также видел это.
— Он тоже. Ланс говорит, что Мелани открыла в нем самое лучшее.
Мелани удивленно смотрела, как мать и Брюс продолжают танцевать, хотя музыка стихла.
По всему чувствуется, что мама пустила в ход свое обаяние. Может быть, на этот раз, мелькнуло у Мелани в голове, она и сама запутается в собственной паутине.
Кто знает?
Подойдя к танцующим, Мелани положила руки им на плечи, требуя внимания. Брюс при виде ее удивился, мать же лишь лукаво улыбнулась.
— Вам никто не сообщил, что музыка перестала играть минуты две назад?
Марго хмыкнула: в свое время дочь поймет, что музыка бывает разная.
Она отошла немного от Брюса.
— Мы ведь не собираемся давать повод для сплетен, верно? — спросила она.
Брюс понял, что ему не хочется отпускать ее от себя. Обняв Марго за плечи, он повел ее по залу.
— Все зависит от того, что они будут говорить.
Мелани посмотрела на Брюса, потом на мать, чувствуя непонятное беспокойство. Раньше она никогда не вмешивалась в жизнь матери. Ей она обязана всем на свете, и нет никого, кого бы она так сильно любила, пожалуй, за исключением Ланса. Но Брюс теперь стал ее свекром. Скорее даже отцом, настоящим, а не по названию. За четыре месяца знакомства она прониклась потребностью заботиться о нем. Он ведь может неправильно истолковать мамины манеры. Мелани не хотела, чтобы кто-то из них пострадал.
Она потянула мать за руку, извиняясь перед Брюсом.
— Могу я похитить маму на минутку, пап?
Вопрос показался ему забавным. У него нет права отпускать или не отпускать ее.
— У меня такое ощущение, что твоя мама самостоятельная женщина. — Судя по улыбке, которой его одарили, Марго было приятно его мнение. — Ее можно похитить, если она сама настроена на это. Желания других лиц, думаю, не учитываются.
Улыбка Марго стала ярче и показалась Брюсу еще привлекательнее.
О-го-го, подумала Мелани и слегка подтолкнула мать.
— На одну минутку, — пообещала она.
— Что случилось? — спросила Марго.
Мелани не хотелось ранить чувства матери. Но и Брюса было жалко. Она решилась.
— Мама, ты знаешь, как я тебя люблю.
Прошедшие годы научили Марго, что будет продолжение.
— Это вступление для последующей лекции, точно?
— Не совсем лекция, но...
Марго и так уже было все ясно.
— Ты боишься, что мое общество для отца Ланса вредно?
Мелани взяла ее руку в свои.
— Не совсем так, но...
Марго похлопала Мелани по щеке. Неужто дочь и впрямь волнуется?
— Золотко, он очень милый человек, хотя не делает никаких попыток поддержать о себе это впечатление. Оттого становится еще более милым. Мы просто обменивались старинными историями из семейной хроники.