Самой Магадин дома устроили знатный нагоняй. В частности, отец, который кричал и топал ногами так, что снег сыпался с крыши крыльца. Магадин понимала, что полезла куда не просят, да еще и с ведьмой связалась. Но сейчас она понимает, что если бы оставила все как есть, было бы еще хуже. Папа позлиться и успокоится. Он всегда так. Он просто волновался за нее, вот и все. Мама лишь качала головой, но Магадин видела, как она спрятала улыбку. Сестра ограничилась вопросами, навроде может ли Магадин теперь сварить зелье, чтобы выпивший мог понимать язык птиц и лягушек. Папа не хотел ей рассказывать о проступке старшей сестры, но младшая узнала все от друзей по улице.
День назад, в их дом пришел Деким. Ему нужно было обсудить с отцом Магадин похороны Нила. Она вышла на лестницу, чтобы посмотреть, все ли с ним хорошо. Парень выглядел неплохо, разве что помятый немного. Безумно уставший, словно только сейчас его догнала гибель его друга. Увидев Магадин, он сначала дернулся, а потом гневно отвел глаза, смотря в пол. «Не будет же он ругать меня в моем же доме» — подумала девушка. Но ей стало немного грустно от того, что это единственное, что останавливало парня от плевка ей под ноги. Он гневно топал по половицам и разговаривал нарочито громче обычного, чтобы Магадин слышала то, как он не хочет с ней больше разговаривать и как он ее игнорирует. Девушка лишь покачала головой и вернулась в комнату, не желая играть в его игры. Уже закрыв дверь за собой, она погрузилась в размышления о том, что пару дней назад она бы вполне могла обидеться на него за это. Сил прийти на похороны их общего друга она в себе не нашла.
Уже в другой день, разливая чай и грея руку о кружку, Магадин думала о будущем. Влажный снег летел с неба и лип к стеклам. Деревня их маленькая, и она здесь с самого рождения. Жестко судить ее никто не стал, посчитали обычной девичьей дуростью. Тем более, ничего прямо такого непростительного она не совершила. Большинство деревенских видело только ее сверкающие в разбитом храмовом окне пятки. Но вот от таких странных взглядов ей теперь никак не скрыться. Хозяйки-соседки будут улыбаться, но все они запомнят, что когда-то давно, она «попала под влияние». Магадин даже начала размышлять о том, что возможно, это влияние и правда было. Но ее это мало волновало. Она спасала свою жизнь, а потом к этому подмешалось и простое желание помочь Лорне. И вместе они выстояли против чудовища, о существовании которого эти добрые хозяюшки даже не подозревают. А перед глазами стояли цветы-звезды с волшебного дерева и прекрасная обитель Лунной богини. Это все было чудесным, далеким, и в то же время близким и опасным. Словно она могла протянуть руку, и попасть в смертельную ловушку, приманкой в которой являлись магия. Ловушка скитаний, поисков крох волшебства и битв с незримым, вроде монстров теней и людских чувств. Но, не смотря на всю опасность, Магадин манили эти звезды-цветы, звонкие листья и колдовской танец жрицы. Она еще раз взглянула в окно, в котором уже ничего не было видно из-за пелены снега, и удивилась своим мерцающим интересом глазам.
***
Светило солнце, раскидывая по снегу голубые, как само небо, тени. Такие чистые и прозрачные, в них никогда бы не смогло укрыться ничего злого. Холод жег лицо, но жрица не накидывала на него свою темную вуаль. Вуаль не для этого. Пробираясь через снежные сугробы, Лорна чувствовала, что ей хочется кого-нибудь хорошенько стукнуть. И ее это радовало. Серебряный плод полностью восстановил ее магические силы. Последние месяцы она жила на самых крохах, еще и спала урывками. Сейчас же у нее появились силы злиться и возмущаться с новой силой. Она ощущала себя сытой и довольной, но вредной кошкой. От своего же сравнения она мрачно усмехнулась — оно показалось ей на удивление точным.
Покидая очередную деревню, она даже не запоминала ее названия. Все это лишние, да и если бы она действительно пыталась сохранить эти «теплые» воспоминания, на одни только имена для каждой кучки деревянных домов у нее ушло бы слишком много сил. Счет шел на десятки, как ей сейчас казалось. Десятки общин, образ жизни которых не принимал в себя ничего лишнего со стороны, вроде скитающейся служительницы исчезнувшей богини. Да, Лорна кривила душой. Из этой ее выгнали не потому, что она им просто не нравилась. Она совершила целую череду ошибок, из-за которой погиб неприятный, но все-таки невинный паренек. Но ведь эта смерть была искрой, а хворост для ее костра люди в деревне собирали с самого момента ее прихода. Косые взгляды, непонимание, мрачные шепотки вечерами на тесных кухоньках. Каждый раз все повторялось… Лорна тяжело вздохнула. Эту смерть она считала полностью своей виной. Видела ли Лунная богиня этот ее просчет?