Когда они проснулись, прохладное солнце уже освещало поляну и заглядывало в грот. Холодный ветер с востока гнал по небу лохмотья облаков. Древесника не было, и только когда Мерри с Пипином уже умывались в углублении перед гротом, они услышали его воркочущую песенку, а вскоре и он сам появился на дорожке между деревьями.
— Ах-ха! Хо-о! Доброе утро, Мерри, день добрый, Пипин! — приветствовал он хоббитов. — Долго вы спите! Я тем временем успел пройти много сотен шагов. Сейчас попьем, а потом пойдем на Сход.
Он наполнил для хоббитов два кубка, черпая из каменного жбана, на этот раз из другого. Вкус питья тоже был другим, оно пахло орехами и казалось сытным, как еда. Когда хоббиты, сидя на краю ложа, выпили и закусили крошками лембасов — скорее по привычке, потому что есть им не хотелось, — Древесник уже пел-гудел новую песню энтов, а может быть, эльфов, на непонятном языке и поглядывал на небо.
— А где этот Сход? — набравшись храбрости, спросил Пин.
— Что? Сход? — обернулся к нему Древесник. — Да нет, Сход — это не место, а собрание энтов, хотя сейчас такие собрания очень редки. Но я многих обошел, и почти все обещали явиться. Встретимся мы там, где всегда собирались, в Заколдованном Овраге, как его прозвали люди. Пойдем отсюда на юг; на месте надо быть, когда солнце дойдет до половины неба.
Вскоре они отправились в путь. Древесник, как и вчера, взял хоббитов на руки. От ворот Родникового Грота он сразу повернул вправо, перешагнул через ручей и зашагал на юг, вдоль подножия крутых неровных склонов, поросших редкими деревьями. Повыше на них виднелись растущие группами березы и рябины, а совсем вверху цеплялись за камни сосны. Через некоторое время Древесник завернул в густой лес — столько недосягаемо высоких и раскидистых деревьев в одном месте хоббиты, пожалуй, даже в Лориэне не видели.
Когда они вошли под сень этих гигантов, их сразу охватила духота, как тогда, когда они впервые вступили в Фангорнский Лес, но в этот раз она быстро прошла. Древесник ничего им не говорил. Он почти все время бормотал себе под нос что-то вроде «Бум-бум, рум-бум, бур-бур-бум, дарар-рум-бум…» и так далее, все время одно и то же, только меняя ритм и тон. Время от времени им казалось, что они слышат из глубины леса ответное бормотание, какие-то вибрирующие звуки, доносящиеся не то из-под земли, не то из густых крон над головами, а может, из стволов. Древесник не останавливался и не оглядывался, даже головы не повернул ни разу.
Он шел так довольно долго. Пин пробовал было считать шаги энта, но дойдя до трех тысяч, сбился. Наконец энт вдруг остановился, опустил хоббитов в траву, поднес к губам сложенные ладони, и зазвучал странный призыв: «Гу-у, гу-у… гу-у…» — как басистый звук большого рога. Призыв разнесся по лесу, эхом рассыпался между деревьями, и тут же со всех сторон на разные голоса зазвучали ответные отклики.
Тогда Древесник посадил хоббитов на плечи и пошел дальше, но теперь уже то и дело приостанавливаясь и посылая то в одну, то в другую сторону гудящий призыв. При каждом его шаге ответные голоса звучали ближе. Наконец великан остановился перед плотной и, казалось, непроницаемой стеной зелени. Таких деревьев хоббиты тоже никогда не видели: они, по-видимому, были вечнозелеными, начинали ветвиться от самых корней, а листьев на них было столько, что они торчали, крепко прижатые друг к другу. В темной блестящей зелени выделялись свечки соцветий с крупными оливковыми бутонами.
Древесник сделал несколько шагов влево вдоль гигантской изгороди. Там в ней был просвет. К нему вела утоптанная тропа, круто спускающаяся затем по ступенчатому косогору. Хоббиты обнаружили, что Древесник несет их на дно большого оврага, вернее, круглой котловины, очень широкой и глубокой, окруженной темно-зеленой живой изгородью с торчащими листьями. На дне котловины была нежная трава, а посредине росли три березы, красивые и высокие, с серебристыми стволами. Тропа, по которой они шли, была не единственной: в котловину вели еще две: одна с востока, другая с запада.
На месте Схода уже было несколько энтов, и по трем дорожкам продолжали подходить все новые и новые. Теперь хоббиты могли их разглядывать вблизи. Они думали, что увидят толпу двойников Древесника, похожих друг на друга, как хоббит на хоббита, — во всяком случае, в глазах чужестранца, — и необычайно удивились, что все оказалось совсем по-другому. Энты отличались друг от друга, как деревья: некоторые были довольно похожи, как деревья одной породы, только росшие в разных местах и пережившие разные судьбы; другие были совсем разных пород и отличались, как, например, береза от бука или дуб от елочки. Несколько седобородых энтов напоминали очень старые деревья, но еще крепкие, и было видно, что они все же моложе Древесника. Самые молодые были высокими, сильными, с гладкой корой-кожей, и явно взрослыми. Не то что энтят, даже юных энтов хоббиты так и не увидели.